Год открытия смольного института. Смольный институт российской академии образования

Портрет Ивана Ивановича Бецкого

Смольный институт и его воспитанницы.

Его закрытость контролировалась в первую очередь: родители могли посещать девочек только в определенные дни и только с разрешения руководства. В 1764 году в "Воспитательное общество" впервые приняли 60 девочек 5-6 лет. Обучение и воспитание шло "по возрастам" (по возрастным группам): вначале, когда обучение длилось 12 лет, было четыре возраста, потом, когда срок обучения уменьшился до 9 лет, стало три возраста.
Девочки каждой возрастной группы носили платья определенного цвета: самые младшие (5-7 лет) - кофейного цвета, поэтому их часто называли "кофейницами", 8 - 10 лет - голубые или синие, 11 - 13 лет - серые, старшие девочки ходили в белых платьях. Довольно строгим был и распорядок дня: подъем в 6 часов утра, потом уроки, потом немного времени для гуляния под присмотром приставленной для этого дамы. Девочек учили чтению, правописанию, языкам, основам математики, физики, химии. Кроме общеобразовательных предметов нужно было научиться и всему, что должны уметь добродетельные матери: шитью, вязанию, танцам, музыке, светскому обхождению.

Как воспитывали благородных девиц
Из воспоминаний Елизаветы Николаевны Водовозовой (урожденной Цевловской, по второму мужу - Семевской; 1844-1923) - выпускницы Смольного института:

Теперь даже трудно себе представить, какую спартанскую жизнь мы вели, как неприветна, неуютна была окружающая нас обстановка. Особенно тяжело было ложиться спать. Холод, всюду преследовавший нас и к которому с таким трудом привыкали "новенькие", более всего давал себя чувствовать, когда нам приходилось раздеваться, чтобы ложиться в кровать. В рубашке с воротом, до того вырезанным, что она нередко сползала с плеч и сваливалась вниз, без ночной кофточки, которая допускалась только в экстренных случаях и по требованию врача, еле прикрытые от наготы и дрожа от холода, мы бросались в постель. Две простыни и легкое байковое одеяло с вытертым от старости ворсом мало защищали от холода спальни, в которой зимой под утро было не более восьми градусов. Жидкий матрац из мочалы, истертый несколькими поколениями, в некоторых местах был так тонок, что железные прутья кровати причиняли боль, мешали уснуть и будили по ночам, когда приходилось повертываться с одного бока на другой.
Как только утром в шесть часов раздавался звонок, дежурные начинали бегать от кровати к кровати, стягивали одеяла с девочек и кричали: "Вставайте! торопитесь!"

Кроме раннего вставания и холода, воспитанниц удручал и голод, от которого они вечно страдали.

В завтрак нам давали маленький, тоненький ломтик черного хлеба, чуть-чуть смазанный маслом и посыпанный зеленым сыром,- этот крошечный бутерброд составлял первое кушанье. Иногда вместо зеленого сыра на хлебе лежал тонкий, как почтовый листик, кусок мяса, а на второе мы получали крошечную порцию молочной каши или макарон. Вот и весь завтрак. В обед - суп без говядины, на второе - небольшой кусочек поджаренной из супа говядины, на третье - драчена или пирожок с скромным вареньем из брусники, черники или клюквы. Эта пища, хотя и довольно редко дурного качества, была чрезвычайно малопитательна, потому что порции были до невероятности миниатюрны. Утром и вечером полагалась одна кружка чаю и половина французской булки. И в других институтах того времени, сколько мне приходилось слышать, тоже плохо кормили, но, по крайней мере, давали вволю черного хлеба, а у нас и этого не было: понятно, что воспитанницы жестоко страдали от голода. Посты же окончательно изводили нас: миниатюрные порции, получаемые нами тогда, были еще менее питательны. Завтрак в посту обыкновенно состоял из шести маленьких картофелин (или из трех средней величины) с постным маслом, а на второе давали размазню с тем же маслом или габер-суп {овсяный суп (от нем. Haber).}. В обед - суп с крупой, второе - отварная рыба, называемая у нас "мертвечиной", или три-четыре поджаренных корюшки, а на третье - крошечный постный пирожок с брусничным вареньем.

Институт стремился сделать из своих питомиц великих постниц. Мы постились не только в рождественский и великий посты, но каждую пятницу и среду. В это время воспитанницы чувствовали такой адский голод, что ложились спать со слезами, долго стонали и плакали в постелях, не будучи в состоянии уснуть от холода и мучительного голода. Этот голод в великом посту однажды довел до того, что более половины институток было отправлено в лазарет. Наш доктор заявил наконец, что у него нет мест для больных, и прямо говорил, что все это от недостаточности питания. Зашумели об этом и в городе. Наряжена была наконец комиссия из докторов, которые признали, что болезнь воспитанниц вызывается недостаточностью пищи и изнурительностью постов. И последние были сокращены: в великом посту стали поститься лишь в продолжение трех недель, а в рождественском - не более двух, но по средам и пятницам постничали по-прежнему.

Грубость и брань классных дам, под стать всему солдатскому строю нашей жизни, отличались полною непринужденностью. Наши дамы, кроме немки, говорившей с нами по-немецки, обращались к нам не иначе, как по-французски. Они, несомненно, знали много бранных французских слов, но почему-то не удовлетворялись ими и, когда принимались нас бранить, употребляли оба языка, предпочитая даже русский. Может быть, это происходило оттого, что выразительною русскою бранью они надеялись сильнее запечатлеть в наших сердцах свой чистый, поэтический образ! Как бы то ни было, но некоторые бранные слова они произносили не иначе, как по-французски, другие не иначе, как по-русски. Вот наиболее часто повторяемые русские выражения и слова из их лексикона: "вас выдерут, как Сидоровых коз", "негодница", "дурында-роговна", "колода", "дубина", "шлюха", "тварь", "остолопка"; из французских слов неизменно произносились: "brebis galeuse" (паршивая овца), "vile populace" (сволочь).

Единственным утешением и отдыхом от неприглядной институтской жизни служил лазарет. Весь его служащий персонал - доктор, надзирательница, лазаретная дама - были простые, добрые существа, стоявшие в стороне от институтских интриг; все они обращались с нами участливо и добропорядочно. Доктор прекрасно понимал, что причиною малокровия и лихорадок, которыми воспитанницы страдали в первый год своей институтской жизни, были скудное питание и суровая жизнь, и охотно держал в лазарете слабых здоровьем, а по выходе из него многим прописывал молоко или на некоторое время больничную пищу, - более он ничего не мог сделать. Лазарет, в котором воспитанницы могли выспаться вволю, где они отдыхали душой и телом, спасал многих из них от преждевременной гибели.

Несмотря на крайне неблагоприятные условия институтской жизни того времени, процент смертности среди воспитанниц был сравнительно ничтожен. По словам одного врача, серьезно занимавшегося исследованием причин этого явления, это происходило прежде всего от того, что при самом ничтожном заболевании лихорадкою, головною болью, незначительным расстройством желудка воспитанниц немедленно отправляли в лазарет и укладывали в кровать, - таким образом, в самом начале заболевания мешали дальнейшему развитию болезни. Сильному распространению зараз и заболеваний препятствовали также чистота и опрятность хорошо вентилируемых помещений, регулярная жизнь и строго определенное время для сна и еды, что в сильной степени ослабляло возбужденное, нервное состояние воспитанниц. Но если процент смертности среди воспитанниц был сравнительно невелик, зато было чрезвычайно много болезненных, исхудалых, малокровных и нервных».

Программа обучения и воспитания была разделена по возрасту:

Первый возраст (6-9 лет) преподавали: Закон Божий, русский и иностранный языки (французский, немецкий и итальянский), арифметику, рисование, рукоделие и танцы.
Второй возраст (9-12 лет) к вышеперечисленным предметам прибавлялись: история, география, практическое знакомство с домашним хозяйством.
Третий возраст (12-15 лет) продолжалось преподавание тех же предметов с прибавлением - словесных наук, опытной физики, архитектуры и геральдики (последняя была исключена из программы в 1783 году).
Четвертый возраст (15-18 лет) был посвящен повторению пройденного и усиленным практическими занятиями по домоводству, рукоделию, счетоводству. В последствии сюда добавили геометрию.
Другое важное постановление о занятиях воспитанниц этого возраста заключалось в том, что они ежедневно, по очереди, назначались для преподавания в младших классах, чем имелось в виду приучить их к педагогической практике, необходимой для будущих матерей-воспитательниц.

В общую систему воспитания входили вопросы о физическом развитии детей и заботы об их здоровье. Считалось полезным для детей движения на свежем воздухе и летом и зимой. Воспитанницы проводили много времени в саду на берегах Невы. Зимой катались на коньках, катание с гор; летом - лапта, пятнашки - для младших - игра в мяч, лаун-теннис, крокет - для старших. В 1840 году кроме педагогической гимнастики вводится врачебная гимнастика. А с начала 20-ого века была введена обязательная гимнастика для всех. В 6-7 классах введена ритмическая гимнастика. Устав требовал, чтобы "девицы имели чистый и опрятный вид", чтобы "свежий и проветриваемый воздух был в комнатах".

В 1853 году появились ежедневные трудовые занятия: уроки кройки, шитья, вышивания, вязания, токарного дела. На протяжении всего обучения изучалась экономия и домостроительство с прикладными занятиями. Девочек 12-15 лет обучали ведению хозяйства на практике.

Преподавание было поручено двадцати четырем учительницам-иностранкам, преимущественно француженкам, ибо русских учителей недоставало даже для мужских училищ. Естественно, что и учение шло на иностранных языках. Только Закон Божий преподавал священник, а русской грамоте учили монахини. Рисованию, музыке и танцам обучали учителя.
Телесных наказаний в Смольном никогда не было, однако классным дамам никакие розги и не были нужны. Девочке, которая шуршала на уроке бумажкой, эту бумажку прикалывали к платью, на плечо. Туда же могли приколоть и плохо заштопанный чулок. Если же воспитаннице, не дай бог, случалось ночью обмочиться, то она должна была идти на завтрак в мокрой простыне поверх платья.

Преподаватели Смольного Института

Екатерина 2-ая часто посещала институт, переписывалась с воспитанницами, вникала во все дела Воспитательного общества, жаловала институту много личных средств.

Одним из самых важных событий жизни смолянок был публичный экзамен, на котором обычно присутствовал император и члены его семьи. Накануне экзамена каждая смолянка получала "билет" и старалась хорошенько подготовиться. По окончании института шесть лучших выпускниц получали шифр - золотой вензель в виде инициала императрицы, который носили на белом банте с золотыми полосками.

Поледний выпуск Смольного института - фото сделано в 1917 году еще в Петербурге, а выпуск состоялся в 1919 в Новочеркасске.

Вид Смольного монастыря. 1841

В 1812 тут же было создано бесплатное отделение для "военных сирот" на 100 вакансий с сокращенным курсом обучения...
В 1848 был открыт педагогический класс, выпускницы которого становились уже не классными дамами, а учительницами. Плата за обучение составляла 350 рублей в год, но за многих учениц платили министерства и ведомства (их также под свою опеку брали члены императорской фамилии). Училище иногда выдавало ученицу замуж, а если это не удавалось, то определяло ее в учительницы, договаривалось за нее и получало за нее жалование. Никуда не пристроившиеся девицы имели право жить в институте, получая там комнату, пищу и свечи, оплачивая за это институту "рукоделием, трудолюбием и добродетелью".

Девочки за шитьем Фото начала 20 века

Смольный институт. В швейной мастерской Фото начала 20 века

Смолянки в столовой Фото начала 20 века

Спальня в Смольном институте Фото начала 20 века

Ежегодно летом больных воспитанниц бесплатно отправляли на лечение в Старую Руссу, в санаторий доктора Вельса. Зимой, воспитанницы посещали Эрмитаж, Публичную библиотеку, выставки в Академии художеств, Ботанический сад, Таврический дворец. Десять лучших выпускниц, награждаемых шифрами, ездили с начальницей и классными дамами на специальную церемонию в Зимний дворец, где их представляли императору. Последнее как раз в русской истории имело несколько трагический момент - именно так встретился император Александр -ой со своей будущей супругой Екатериной Долгорукой.

Урок физкультуры в Смольном институте Фото начала 20 века

Смольный институт. Урок пения Фото начала века

Хор воспитанниц Смольного Института Фото начала 20 века

Смольный институт. Урок танцев Фото начала 20 века

Летом 1917 года воспитанницы института были переведены в другие учебные заведения. В октябре 1917 Смольный институт выехал в Новочеркасск, где в феврале 1919 состоялся последний выпуск. Летом этого же года преподаватели и оставшиеся воспитанницы бежали из России и институт в виде гимназии появился уже в Сербии.

Информацию набрала:

Однажды мне довелось услышать от студента-француза, побывавшего в России, немного неудобный для себя вопрос. Он спросил: "почему у вас в России все богатые такие грубые? У нас во Франции самые вежливые люди - это богатые. А грубыми бывают только простые".Сказать ему нашу поговорку: "Из хама не будет пана", мне показалось слишком уничижительным для нашего народа. А ведь если подумать, то наши новые русские как раз и являются представителями того простого народа, который из-за недостатка культуры и воспитания, позволяет себе хамство и наглость по отношению к другим.

Воспитание - показатель очень важный при оценке личности человека. Уважать другого - это не значит быть слабым и запуганным. А именно так и мыслят наши богатеи. Для них завоевание престижа и повышения самооценке заключается только в грубости и хамстве. Оттого так стремительно опустили в грязь высшее образование, науку, культуру. Оттого самыми не уважаемыми профессиями стали учитель и врач. Авторитет, завоевывается кулаками и наглостью только в криминальном слое, только в самом деклассированном и необразованном элементе.
Новая элита пытается причислять себя к старой русской интеллигенции, дворянству, пытается показать себя православной, но без должного воспитания и понимания того, что есть культура поведения, ей никогда не приблизиться к высшему обществу. Статья, помещенная ниже, как раз и дает понимание того, что есть высшее общество и как нужно воспитывать себя и своих детей, чтобы туда попасть.
Да, такое воспитание, как в Смольном, получали только избранные, да, речь идет о женском воспитании, но важно другое: понимание того, что от женского воспитания зависит очень многое. И воспитание это заключается не только в православии, но и в правилах этикета и культуры.
История женского образования в России неразрывно связана с именем императрицы Екатерины Великой. «Культура.РФ» рассказывает, как появился институт благородных девиц и как его возникновение отразилось на жизни русских женщин.

Образованные женщины и полезные члены общества




Европейская культура, которая начала утверждаться в нашей стране уже с конца XVIII века, привнесла в жизнь русского человека немало новшеств. При Петре I стали появляться школы для девочек. Это стало первым шагом для развития женского образования в России. Но настоящим прорывом в этой области была инициатива Екатерины Великой, при которой в Санкт-Петербурге был основан Смольный институт благородных девиц. Первое высшее учебное заведение для женщин в России открылось 5 мая 1764 года.

Инициировал создание института один из приближенных к императрице — Иван Бецкой, общественный деятель, просветитель, служащий государственной канцелярии. Он получил образование в Европе, поддерживал Екатерину в ее стремлении привить соотечественникам привычки западной жизни, а также высоко оценивал роль женщин в развитии общества. Бецкой считал, что «юношей обоих полов» следует воспитывать в равных условиях.

При основании Смольный институт назывался «Воспитательное общество благородных девиц». Его идея была прописана в официальном документе: «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества». Сама Екатерина активно участвовала в жизни заведения: вкладывала огромное количество денег, часто приезжала в институт, где вела долгие беседы с классными дамами, разговаривала с воспитанницами и переписывалась с управленцами, интересуясь всеми успехами и трудностями. Императрица хотела, чтобы выпускницы Смольного стали примером для всех женщин страны. По ее замыслу, девушкам надлежало получить хорошее образование, развиваться культурно и нравственно.

В Смольный институт принимали девушек из родовитых, но небогатых семей. Они были родом как из России, так и из других стран — дочери грузинских князей, аристократки из Швеции. Обучение длилось 12 лет. За это время ученицы не могли покинуть заведение ни по своему желанию, ни по желанию опекунов. В Смольный девочек принимали с шести лет, а программа обучения предполагала три класса — каждый из них длился четыре года. Родственники воспитанниц составляли расписку, в которой они соглашались отдать ребенка на 12 лет без возможности встреч и выездов за пределы заведения. Так императрица собиралась оградить воспитанниц от влияния среды, в которой они росли до поступления в институт.

Попасть в Смольный было нелегко: потенциальные студентки должны были сдать экзамены по русскому и французскому языкам, а также иметь хорошее религиозное воспитание. Но самый главный критерий, по которому отсеивались многие претендентки, — это происхождение.

«Отнюдь не делать из наук предметов скуки»

В Смольном девочек обучали многим наукам. В расписание входили арифметика, грамота, три иностранных языка, религиоведение, этикет, кулинарное искусство, рисование, музыка, вокал, география, история и другие предметы. Однако многие из них девочки изучали весьма поверхностно. К примеру, на уроках кулинарии воспитанницы Смольного института учились жарить котлеты из готового фарша. Историю изучали по одному-единственному учебнику и нередко перескакивали через темы.

Основной упор в учебе делали на правила поведения в обществе и слово Божье. Считалось, что воспитанница этого заведения, то есть будущая фрейлина или служащая при дворе барышня должна уметь поддержать разговор о религии и вести себя в обществе сдержанно и грациозно.

Физическому состоянию девушек тоже уделялось внимание. Легкими спортивными упражнениями они занимались несколько раз в неделю. Поддерживать стройную фигуру помогал рацион: пища была скудной, а порой просто некачественной. Многие выпускницы писали в мемуарах, что еда в институте была одним из худших воспоминаний.

Температура в спальнях учениц не поднималась выше 16 градусов. Они рано ложились и вставали, спали на жестких кроватях, умывались ледяной водой из Невы. Все это должно было закалить девочек.

«Устав настоятельно требовал, чтобы дети всегда имели вид бодрый, веселый, довольный и «вольные действия души». Поэтому предписывалось отнюдь не делать из наук предметов скуки, горя и отвращения и облегчать всякими способами усвоение знаний, обращая при этом внимание на степень развития и способности каждой девочки в отдельности».
Зинаида Мордвинова, автор исторического очерка «Смольный институт в эпоху Екатерины II»
Правила поведения благородных девиц




В уставе института благородных девиц были подробно прописаны правила поведения. Говорилось о том, как преподавательницы должны относиться к смолянкам и как воспитанницам надлежит общаться между собой.

В институте работало более 20 преподавательниц — это были высококвалифицированные учительницы. Примечательно, что все они были незамужними дамами и, как правило, старше 40 лет. Телесные наказания в Смольном институте были строго запрещены, но учительницы не гнушались кричать на провинившихся воспитанниц. Нарушение порядка в институте считалось «дурным поведением», а непослушных девочек называли «мовешками» («mauvaise» — дурная). Существовал и другой термин — «парфетки» (искаженное французское «parfaite» — совершенная). Так дразнили учениц, которые никогда не нарушали правила и вели себя идеально.

Все «смолянки» должны были являть собой образец скромности. Они носили одинаковую одежду и прически — гладко зачесанные косы. Форменные платья были разных цветов, по ним легко определялся приблизительный возраст студентки. Самые маленькие девочки носили платья кофейного цвета, поэтому их называли «кофейницами», девочки от 9 до 12 лет — синего, от 12 до 15 лет — голубого, а самые старшие — белого цвета. Никакие модные аксессуары не допускались. Все это было обусловлено общей атмосферой в заведении, где царили простота и однообразие, а дисциплинированность и порядок ценились превыше всего.

Несмотря на строгие правила и невозможность видеться с семьей, девушек не держали взаперти круглый год. Их возили на театральные представления, художественные выставки, праздники при дворе. Смолянок учили любить прекрасное и разбираться в культурных новинках того времени.

Трудоустройство после окончания Смольного было практически гарантировано. Многие девушки после учебы оставались в Институте благородных девиц и работали либо преподавательницами, либо классными дамами. За многолетний труд их награждали почетными знаками: оранжевым бантом «За труды» и серебряным с эмалью «Знак Учреждений Ведомства Марии Федоровны». Некоторые воспитанницы Смольного института после выпуска могли стать гувернантками.

Смольный институт после Екатерины II

После смерти Екатерины управление Смольным взяла на себя жена Павла I Мария Федоровна. Пробыв на этой должности 32 года, императрица многое изменила в жизни воспитанниц и преподавательниц. В первую очередь поменялись правила поступления и проживания в институте. Теперь девочек отдавали с более позднего возраста — примерно с 8 лет — и обучались они там не 12, а 9 лет. Мария Федоровна изменила расписание таким образом, что появились почасовые уроки. Дважды в год студентки сдавали экзамены, и в зависимости от результатов их распределяли в определенные классы. Классовая градация теперь выглядела так: самые успевающие ученицы, затем девочки со средним баллом оценок и третий класс с отстающими.

С приходом Марии Федоровны заметно изменились цели, которые преследовали работники заведения. Теперь из воспитанниц стремились сделать скорее не фрейлин, а покладистых жен. Если в Екатерининское время здесь предписывали читать книгу «О должностях человека и гражданина», то теперь ей на смену пришли «Отеческие советы моей дочери». Институт благородных девиц был закрыт в 1917 году, но до тех пор все изменения Марии Федоровны соблюдали неукоснительно.

Смольный институт просуществовал больше чем полтора века. За это время было 85 выпусков. Многие из смолянок стали известными. Незадолго до закрытия института туда поступила возлюбленная Максима Горького — Мария Будберг. В начале ХХ века закончила институт Нина Хабиас, ставшая после поэтессой-футуристкой. В 1900 году выпустилась Мария Добролюбова — поэтесса и революционерка, сестра поэта Александра Добролюбова.

Институт благородных девиц стал большим шагом в развитии женского образования в России. На базе этого института по всей стране стали появляться другие учебные заведения для женщин.

Ксения Мареич

Традиции женского образования уходят корнями в царствование Екатерины II, императриц Марии Федоровны и Марии Александровны. Под их покровительством в Петербурге открылись женские рукодельные училища, гимназии, пансионы, частные школы, Высшие курсы, институты - Мариинский, Екатерининский, Смольный и другие.

В Смольный институт по Уставу 1856 года принимались исключительно дочери знатных потомственных дворян и высших чиновников. Воспитание имело придворный и аристократический характер. Вся система образования была направлена на то, чтобы сформировать в девочках почтение к старшим, чувство благодарности, доброжелательности, опрятность, бережливость, учтивость, терпение, трудолюбие и прочие добродетели. Особое внимание уделялось: религиозному, нравственному, физическому, художественному, трудовому воспитанию девочек. Повседневная жизнь тут отличалась простотой и однообразием, строгим порядком и дисциплиной. Уместно обратить особое внимание на внешний вид смолянок, который отличался простотой и скромностью: одевались и причесывались строго по форме, никаких вариаций не допускалось. Институт диктовал свои нормы внешнего вида. Ученицы были обязаны носить особые форменные платья определённого цвета: в младшем возрасте — кофейного, во втором — темно-синего, в третьем — голубого и в старшем возрасте — белого. Коричневый цвет символизирует близость к земле и, вдобавок, более практичен, особенно для младших детей. Более светлые цвета символизируют возрастающую образованность, аккуратность.

Программа обучения и воспитания была разделена по возрасту:
Первый возраст (6-9 лет) преподавали: Закон Божий, русский и иностранный языки (французский, немецкий и итальянский), арифметику, рисование, рукоделие и танцы.
Второй возраст (9-12 лет) к вышеперечисленным предметам прибавлялись: история, география, практическое знакомство с домашним хозяйством.
Третий возраст (12-15 лет) продолжалось преподавание тех же предметов с прибавлением - словесных наук, опытной физики, архитектуры и геральдики (последняя была исключена из программы в 1783 году).
Четвертый возраст (15-18 лет) был посвящен повторению пройденного и усиленным практическими занятиями по домоводству, рукоделию, счетоводству. В последствии сюда добавили геометрию.

Другое важное постановление о занятиях воспитанниц этого возраста заключалось в том, что они ежедневно, по очереди, назначались для преподавания в младших классах, чем имелось в виду приучить их к педагогической практике, необходимой для будущих матерей-воспитательниц. В общую систему воспитания входили вопросы о физическом развитии детей и заботы об их здоровье. Считалось полезным для детей движения на свежем воздухе и летом и зимой. Воспитанницы проводили много времени в саду на берегах Невы. Зимой катались на коньках, катание с гор; летом - лапта, пятнашки - для младших, в мяч, теннис, крокет - для старших. В 1840 году кроме педагогической гимнастики вводится врачебная гимнастика. А с начала ХХ века была введена обязательная гимнастика для всех. В 6-7 классах введена ритмическая гимнастика. Устав требовал, чтобы "девицы имели чистый и опрятный вид", чтобы "свежий и проветриваемый воздух был в комнатах".

В 1853 году появились ежедневные трудовые занятия: уроки кройки, шитья, вышивания, вязания, токарного дела. На протяжении всего обучения изучалась экономия и домостроительство с прикладными занятиями. Девочек 12-15 лет обучали ведению хозяйства на практике. Преподавание было поручено двадцати четырем учительницам-иностранкам, преимущественно француженкам, ибо русских учителей недоставало даже для мужских училищ. Естественно, что и учение шло на иностранных языках. Только Закон Божий преподавал священник, а русской грамоте учили монахини. Рисованию, музыке и танцам обучали учителя.

Екатерина II часто посещала институт, переписывалась с воспитанницами, вникала во все дела Воспитательного общества, жаловала институту много личных средств. Выпускницы Смольного во многом способствовали просвещению русского общества. Именно они, создавая семьи или в силу обстоятельств вынужденные воспитывать чужих детей, прививали им любовь к культуре, уважение к истории своей страны, жажду знаний. Воспитательное общество благородных девиц положило начало женскому образованию в нашей стране, на его основе и по его подобию впоследствии создавались не только женские институты и гимназии Ведомства учреждений императрицы Марии, но и женские заведения других ведомств России и даже за ее пределами.

Главное было сделано: «Затронут был самый вопрос, указана нравственная задача школы, поставлен идеал общественной пользы и человеческого достоинства, — в первый раз заявлена необходимость правильного женского образования». «Новая порода» людей, значительно отличавшаяся от прочего русского общества, была создана, и это было признано самим обществом. Впервые в русской семье появляются образованные женщины, которые внесли в убежище дедовских предрассудков струю нового света и воздуха — новые здоровые и гуманные начала способствовали возникновению интереса к вопросам воспитания и пробуждали стремление к подражанию. Идея женского воспитания и положительный опыт были использованы во вновь образующихся гимназиях, а затем и в создании женского университета — Высших женских курсах (Бестужевских). Ни в одной стране мира правительство не уделяло столько внимания женскому воспитанию — это неоспоримый факт.

Попробуем представить себе тот идеальный образ Дамы, матери нового поколения людей, который увидели просвещенные европейцы в смолянках. Прежде всего, она была носительницей идеала благородства и чистоты, верила в то, что этот идеал осуществим несмотря на невзгоды и тяготы реальной жизни, принимая их стойко, без ропота и озлобления. В обществе она была веселой и непринужденной, поражала изящным вкусом и ярким воображением, остроумной речью, развитостью и обаянием «изящного ума». Она является примером для подражания другим. Все эти черты мы находим у лучших смолянок — Нелидовой, Ржевской, Плещеевой...

Впоследствии как домашнее, так и частное воспитание ориентировалось на этот образ, на этот идеал. И уже женщины и девушки 1820-х годов в значительной мере создавали общую нравственную атмосферу русского общества, они смогли внести в него новые идеи, новые стремления. Они читали Вольтера, Руссо, Гете, одновременно постигая идеалы любви, верности, отдачи, нравственного долга женщины перед детьми, мужем и обществом. Среди них были придворные дамы, писательницы, воспитательницы, хозяйки аристократических салонов и оставшиеся неизвестными матери и жены, — все они вносили в среду, в которую возвращались после института, что-то новое, яркое, живое. Появляется новый женский образ, который становится реальностью. Те, кого называли «мечтательницы нежные», воспитали героическое поколение жен декабристов. Они задали высокую духовную планку и оказали колоссальное воздействие на формирование не только русского женского характера; в их литературных и музыкальных салонах находили вдохновение те, кто в будущем составил цвет русской культуры, — Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Толстой...

Революция в России положила конец благородному воспитанию и до сих пор в России нет даже приблизительного аналога Смольного института. Летом 1917 года воспитанницы института были переведены в другие учебные заведения. В октябре 1917 Смольный институт выехал в Новочеркасск, где в феврале 1919 состоялся последний выпуск.

Этот эксперимент фактически положил начало женскому образованию в России. Рассказываем, как жили благородные девицы.

Новая порода

В XVIII веке общепринятой нормой русского общества были домостроевские традиции: с девочками не церемонились, наукам не обучали, их жизненный сценарий был предопределен.

Однако императрица Екатерина II как прогрессивный правитель решила, что в России, по примеру Франции, должно появиться учебное заведение для девиц благородных сословий. Главной целью заведения ставилось «улучшение породы русских отцов и матерей».

План был амбициозный: «Доставить счастье отдельной личности и этим поднять благосостояние всего государства». Императрица предполагала забирать девочек из семей, чтобы оградить от невежества и, поместив в облагораживающую среду, создать совершенно новый тип женщин, которые в будущем будут передавать свой опыт, навыки и знания следующим поколениям.

У императрицы не было дочерей, и к некоторым воспитанницам она привязалась, навещала и даже переписывалась. Сохранились четыре письма Екатерина II к некой девице Левшиной.

Императрица писала: «Мой поклон всему обществу <…> скажите им, что мне приятно видеть их всякого рода успехи, это доставляет мне истинное удовольствие; я им это докажу, когда приеду как-нибудь вечером, чтобы вволю поиграть с обществом».

Строгий режим

Одновременно в институте проходили обучение около 200 девочек. Поначалу институтские правила были суровыми. Девочек из дворянских семей принимали с 6 лет на срок обучения 12 лет. Родители подписывали документ, что не будут требовать дочерей обратно, имели право навещать их в строго отведенное время и только с разрешения руководителя.

С середины XIX века стали допускаться послабления, в институт начали принимать «мещанских девиц» - их селили в отдельном корпусе. Девочки могли уезжать домой на каникулы, а срок обучения сократился до 7 лет.

Жили будущие светские дамы как спартанки: вставали в шесть утра и имели строгий распорядок дня, в день могло быть до 8 уроков. Ходили юные воспитанницы строем - и на молитву, и на прогулку. Девушек закаляли, поэтому температура в спальнях не превышала 16 градусов, спали они на жестких кроватях и умывались холодной водой.

Кормили девочек простой едой и небольшими порциями. Обычное меню благородных девиц выглядело так: утренний чай с булкой, на завтрак кусок хлеба с небольшим количеством масла и сыра, порция молочной каши или макарон, на обед жидкий суп без мяса, на второе - мясо из этого супа, на третье - маленький пирожок, а еще был вечерний чай с булкой.

В посты рацион становился еще более скудным: на завтрак давали не больше шести мелких картофелин с постным маслом и кашу-размазню, в обед - суп с крупой, небольшой кусок отварной рыбы, которую голодные воспитанницы прозвали «мертвечиной», за ее отвратительный вкус и вид, и миниатюрный постный пирожок.

Поступивших на обучение девочек делили на группы по возрастам. При Екатерине «возрастов» было четыре, затем их свели к трем группам. Визуально деление подчёркивалось цветом платья: младшие (с 6 до 9) - кофейные, отсюда их прозвище «кофульки». Следом шёл голубой цвет (с 9 до 12), третий возраст (с 12 до 15) носил серые платья, а выпускницы (с 15 до 18 лет) белые.

При выборе таких цветов руководствовались как и практичными целями, ведь маленькие чаще пачкаются, так и глобально-духовные: от неделимости с землей до высоких помыслов, приличествующих выпускницам. Но независимо от цвета платья фасон был скромный и старомодного покроя.

Самым страшным наказанием для воспитанниц было лишение белого фартука. Наказывали, в основном, за неаккуратность, баловство на уроках, упрямство и непослушание. С воспитанниц снимали передник, прикалывали неубранную бумажку или рваный чулок к платью и заставляли стоять посреди столовой во время обеда.

Совсем тяжко приходилось девочкам, страдающим недержанием. Такая воспитанница обязана была идти на завтрак с мокрой простыней поверх платья, это было позором не только для нее лично, но и для всей группы. Самых образцовых воспитанниц называли «парфетки» (от французского «parfaite» - совершенная), а непослушных «мовешками» (от «mauvaise» - дурная).

Система обучения

Основными предметами, которые изучали девочки, были все виды искусства, слово Божье, языки, точные и гуманитарные науки. Была физкультура с элементами гимнастики и танцы.

Умение изящно приседать в реверансе ценили больше, чем успехи в математике, за хорошие манеры преподаватели прощали плохие отметки в точных науках, а исключить из института могли только за непристойное поведение. Их «наук» особо чтили изучение французского языка.

Оценивали институток по двенадцати балльной шкале. По итогам года обязательно составляли рейтинг успеваемости и выдавали промежуточные знаки отличия: банты-кокарды или шнурки с кисточками, которые повязывали на волосы.

Главной целью образования было не научить, а воспитать. Умничанье не поощрялось, благородная девица должна была быть скромной, уметь держать себя с достоинством, обладать безупречными манерами и вкусом.

Неравенство

Многие дети декабристов посещали Смольный институт, например, дочери Каховского закончили курс с серебряными медалями. Здесь учились и иностранные высокопоставленные особы: шведские аристократки, внучка Шамиля и дочери грузинских князей, княжны Черногории.

Согласно официальным источникам, начальница Смольного той поры, княжна Ливен, говорила молодой классной даме: «Вы, может быть, еще не знаете традиций Смольного. С принцессы надо требовать вдвое и втрое, потому что от ея характера будут зависеть судьбы ея подданных».

На практике все было иначе. Хотя августейшие особы и носили форменные институтские платья и ходили на обычные уроки, им предоставлялись другие помещения для жилья и собственная кухня, каникулы девушки проводили в имении начальницы института.

Девочки из бедных семей, которые не могли себе позволить длительное обучение, содержались за счет стипендий, организованных императорской семьей и богатыми людьми. Они носили на шее ленточку, цвет которой выбирал благодетель.

Звездные выпускницы

Первый выпуск Смольного был поистине знаменит: императрица знала почти всех девушек по именам, некоторых определила ко двору. В дальнейшем традиция продолжалась: лучшие кандидатки благородного происхождения становились фрейлинами.

Фрейлины получали шанс удачно выйти замуж, ведь круг их знакомств составляли самые блестящие женихи страны. Ну, а те, кому меньше повезло с родословной, после выпуска искали место учительницы или гувернантки.

Из знаменитых выпускниц можно вспомнить дочь короля Николы I Черногорского и его жены Милены Вукотич принцессу Елену Черногорскую, которая в браке с Виктором Эммануилом III стала королевой Италии и Албании, императрицей Эфиопии. Ее сестры великие княгини Милица Николаевна, Зорка Николаевна и Анастасия Николаевна также закончили заведение.

В 1895 году выпускницей Смольного была Ксения Эрдели - народная артистка СССР, арфистка, композитор, педагог и основоположница советской школы исполнительства на арфе.

В 1911 году институт окончила Нина Комарова - будущая поэтесса Нина Хабиас, ученица Алексея Крученых и одна из первых футуристок.

Задуманный план Екатерины II завершился успехом. Девушки, окончившие Смольный, сыграли не последнюю роль в просвещении и улучшении русского общества. Они были блестящими преподавателями, прекрасными матерями, самоотверженными сестрами милосердия.

Многие смолянки служению людям: открывали женские школы и гимназии, строили госпитали и больницы для бедных. Октябрьский переворот положил конец «благородному воспитанию», и по сей день в России нет заведения, подобного легендарному Смольному институту.

Трудно переоценить роль, которую сыграл Смольный институт в жизни России. Речь идет, конечно, не о его роли в дни большевистского переворота 1917 года, а о том, что он был первым в русской истории женским светским учебным заведением.

Выпускницы Смольного во многом способствовали просвещению русского общества. Именно они, создавая семьи или в силу обстоятельств вынужденные воспитывать чужих детей, прививали им любовь к культуре, уважение к истории своей страны, жажду знаний. Воспитательное общество благородных девиц положило начало женскому образованию в нашей стране, на его основе и по его подобию впоследствии создавались не только женские институты и гимназии Ведомства учреждений императрицы Марии, но и женские заведения других ведомств России и даже за ее пределами.

Начало образованию женщин на государственном уровне положила Екатерина II, энергично поддержавшая инициативу И. И. Бецкого по основанию первого светского женского учебного заведения. Еще ее предшественница, императрица Елизавета Петровна (1709–1762), желая тихо закончить жизнь в монастыре, повелела архитектору Франческо Бартоломео Растрелли построить на левом берегу излучины Невы, на месте загородного Смольного дворца женский Воскресенский монастырь. В 1748 году состоялась его закладка. Шли годы, началась Семилетняя война, денег на завершение строительства не хватало. По прямому назначению монастырь так никогда и не использовали. После смерти Елизаветы именно Смольный монастырь Екатерина сделала местом пребывания Воспитательного общества благородных девиц. Согласно воле его основательницы оно было призвано осуществить высокую государственную задачу - воспитать новое поколение русских женщин и тем самым послужить делу обновления русской жизни. В указе императрицы от 5 мая 1764 года об учреждении при Смольном монастыре учебно-воспитательного заведения для 200 благородных девиц сказано, что его цель - «…дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества». Главным принципом первого женского института провозгласили «воспитание в красоте и радости».

Смольный создавали как узкосословное, чисто дворянское заведение. Екатерина II приказала разослать указ «по всем губерниям, провинциям и городам… дабы каждый из дворян мог, ежели пожелает, дочерей своих в молодых летах препоручить сему от Нас учрежденному воспитанию». На первых порах желающих определить своих детей в Воспитательное общество (позднее получившее название Смольный институт благородных девиц) оказалось довольно мало. Русское дворянство, совсем недавно заставленное Петром Великим жить на европейский лад и очень неохотно выпустившее своих жен и дочерей из наглухо затворенных светелок на знаменитые петровские ассамблеи, ко временам Екатерины II еще совершенно не понимало необходимости серьезного образования для женщин. В России не было ни одной школы, где учились бы девочки. Дворянок в лучшем случае учили дома при помощи иностранных гувернеров, а девочек из бедных семей, как правило, не учили вовсе.

Далеко не всем было ясно, зачем женщине, относительно недавно покинувшей терем после нескольких веков заточения в нем, познания в математике, истории, географии, геральдике и многом другом. Все это казалось ненужным и даже опасным: вдруг образованная по‑новому девица наберется «распутства», начнет «фордыбачить», «много понимать об себе» и бунтовать против мужского главенства - основы проверенного и освященного веками патриархального порядка. Очень не нравилось и категорическое требование подписки от родителей или опекунов, что до истечения положенного для обучения 12-летнего срока «девицу ни под каким видом требовать не станут». Такое условие проистекало из того, что нравы русского общества, по мнению Екатерины и ее сподвижников, оставались еще грубы даже в кругу дворянства, поэтому необходимо было оградить ребенка от такой среды.

Серьезным стимулом для того, чтобы все‑таки отдать дочь в новое учреждение, для многих становился его благотворительный характер. Это привлекало прежде всего небогатых людей. Действительно, девочки, представленные к первому приему, были почти исключительно из малообеспеченных дворянских семей. Первых смолянок было 60, из них титулованных - только семь, остальные - дочери мелких чиновников, обер-офицеров и даже низших придворных служителей. Многие учились за счет государства. Большое количество воспитанниц содержалось за счет специальных стипендий, учрежденных как самой императрицей, так и ее окружением. Мало того, в 1765 году при Смольном, несмотря на то что он был образован как закрытое привилегированное учебное заведение для дворян, открылось отделение «для мещанских девиц» (недворянских сословий, кроме крепостных крестьян) - Училище для малолетних девушек.

Начиная с 1766 года Екатерина II стала помещать в Смольный своими пансионерками сирот, а также девочек, чьи отцы погибли на войне либо выделились своими заслугами. Принимали этих учениц сверх комплекта и независимо от установленного времени приема. Ближайшее окружение Екатерины последовало ее примеру. Наследник Павел Петрович за свой счет содержал шесть девиц, принятых в институт в 1773 и 1776 годах, И. И. Бецкой, стоявший во главе Воспитательного общества, обучал по десять воспитанниц с каждого приема, положив на их имя в банк особый капитал. В 1770 году гофмейстерина Е. К. Штакельберг завещала Смольному свое имение, чтобы деньги, полученные за него, пошли на воспитание малолетних девочек из неимущих дворянских семей Лифляндии и выдачу им стипендий при выпуске. Делали ежегодные взносы для содержания стипендиаток князья Орлов, Голицын, Демидов.

Следует заметить, что традиция эта сохранилась до самого конца существования Смольного института. Смолянки, обучаемые на чьи‑то частные средства, носили на шее ленточку, цвет которой выбирал благотворитель. Так, стипендиатки великого князя Павла Петровича носили голубые ленточки, Демидова - померанцевые, Бецкого - зеленые, Салтыкова - малиновые.

Сначала пансионерки (от 6 до 18 лет) были распределены на четыре «возраста», обучение продолжалось в течение 12 лет. Затем оставили три «возраста», девочки учились 9 лет. Первый, младший «возраст» носил платья кофейного или коричневого цвета, второй - голубого, третий - серого, четвертый - белого. Соответственно младших воспитанниц называли «кофейницами», средних - «голубыми», а девочек старшего «возраста» - «белыми» (хотя на уроки они приходили в зеленом, белыми были только их бальные платья).

Одежду шили из камлота, выписывавшегося из Англии. По праздничным и воскресным дням полагались шелковые платья тех же цветов. Стипендиатки императрицы носили зеленые платья с белыми передниками. Выдавали ученицам также шпильки, булавки, гребни, пудру и перчатки - три пары кожаных в год и одну пару белых лайковых на три года для ассамблей.

Первой начальницей Смольного института назначили представительницу одного из знатнейших родов княжну Анну Долгорукую. Это было сделано для того, чтобы придать заведению больше веса в глазах дворянства. Однако княжна оказалась женщиной надменной, малообразованной, суеверной и к тому же напрочь лишенной педагогических и административных способностей. Императрице очень быстро пришлось ее отставить. Следующий выбор оказался гораздо удачнее - Софья Ивановна де Лафон, вдова французского генерала на русской службе, сумела не только наладить жизнь и учебу в институте, но и завоевать любовь и доверие смолянок. Немало внимания своему детищу уделяла и сама Екатерина - часто навещала Смольный, знала по именам всех пансионерок, а с некоторыми даже переписывалась.

Поощряла императрица увлечение воспитанниц театральными постановками. Ставили краткие переводные пьесы, комические оперы, но большей частью играли спектакли на французском и немецком языках, что должно было помогать девочкам лучше их усвоить. Кроме того, Екатерина разрешила участвовать в представлениях кадетам Шляхетского корпуса, что, естественно, давало возможность многим молодым людям познакомиться.

В целом, несмотря на фривольные нравы той эпохи, порядки в институте поддерживались строгие: подъем в 6 утра, потом - 6 или 8 уроков. Время для игр очень ограничивалось. Жили ученицы в дортуарах по девять человек с приставленной к ним дамой. Кроме того, была еще классная дама, следившая за поведением на уроках.

В то же время характер преподавания в Смольном не был сухим и педантичным. Уроки превращались в беседы между учительницами и воспитанницами. Первые должны были особенно заботиться о том, чтобы последние «не привыкли излишне важничать и унылый вид являть». В преподавании предписывалось принимать во внимание особенности, свойства характера и способности каждой девочки и сообразно с этим предъявлять к ним требования. Свободное от занятий время воспитанницы посвящали чтению (преимущественно нравоучительных трактатов и книг исторического содержания) под надзором наставниц.

Программа обучения первых смолянок была довольно разносторонней. В начальных классах изучали Закон Божий, арифметику, русский язык, иностранные языки (французский и немецкий, потом добавили еще итальянский), рисование, танцы и рукоделие. Во втором «возрасте» прибавлялись история и география, в третьем вводились словесные науки, изучаемые путем чтения исторических и нравоучительных книг, архитектура, геральдика и опытная физика. В последнем классе повторяли все пройденное ранее, причем особое внимание обращалось на Закон Божий и занятия «экономией», то есть домоводством, что готовило выпускницу к семейной жизни. Девушки последнего «возраста» по очереди назначались в младший класс для практического ознакомления с приемами воспитания и обучения. Одним из самых важных событий в жизни смолянок становился публичный экзамен, на котором обычно присутствовала императорская семья. Накануне экзамена каждая ученица получала билет и старалась хорошенько подготовиться.

Первоначальная программа была хотя и многопредметной, но все же не слишком обширной. Сказалось влияние Екатерины, придававшей главное значение нравственному воспитанию и желавшей, чтобы образование, являясь как можно более качественным, не развивало бы в воспитанницах «умничания».

Сразу после смерти Екатерины Павел I поручил своей супруге императрице Марии Федоровне главноначалие над всеми благотворительными и женскими учебными заведениями, созданными по образцу Смольного. Это прежде всего Екатерининский институт в Санкт-Петербурге (открыт в 1798 году) и пансионы благородных девиц в некоторых губернских городах, а также открытые уже при Александре I Екатерининские институты в Москве (1802) и Харькове (1811).

Мария Федоровна тут же изменила учебные программы Смольного. По предложенному ею положению отменили «кофейный» класс, дети теперь принимались с 8‑9 лет и оставалась в Смольном девять лет. Каждый «возраст» делился на два отделения (класса) по 50 человек, то есть в каждом «возрасте» обучалось 100 человек. Относительно мещанских девиц императрица считала, что воспитание их должно ограничиваться «учинением их добрыми женами, добрыми матерями и добрыми хозяйками, на что вполне достаточно шести лет». Поэтому принимать в Мещанское училище она предложила с 11‑12 лет, с тем чтобы в училище обучались 100 человек. В ближайший прием Мария Федоровна предполагала принять лишь 20 мещанок. Павел I на это не согласился и утвердил комплект мещанских воспитанниц в 200 девочек.

Согласно новому плану в первом «возрасте» преподавали чтение, письмо и русскую, французскую, немецкую грамматику, географию, историю и арифметику, причем все предметы вводили постепенно. В том же «возрасте» предполагалось обучать пансионерок «танцеванию, рисованию, началам музыки и рукоделиям, женскому полу свойственным». На все эти предметы полагалось 42 часа в неделю. Продолжительность каждого урока - 2 часа.

Реформа Марии Федоровны коренным образом меняла характер Смольного. Широкие общественные задачи, поставленные Екатериной II, по существу, отпали и заменились более узкими, чисто женскими. Мария Федоровна признавала женщину «достойным и полезным членом государства» только в качестве домохозяйки. Поэтому вместо книги «О должностях человека и гражданина», которую читали при Екатерине, при Марии Федоровне стали читать и объяснять книгу «Отеческие советы моей дочери». В ней сказано: «Бог и человеческое общество хотели, чтобы женщина зависела от мужчины, чтобы она ограничила круг своей деятельности домом, чтобы она признавала свою слабость и преимущество мужа во всяком случае и снискала бы его любовь и приязнь скромностью и покорностью». Женщина должна быть «совершенная швея, ткачиха, чулочница и кухарка; должна разделять свое существование между детской и кухней, погребом, амбаром, двором и садом».

Мария Федоровна ратовала за строгое разграничение сословий, она видела «большие неудобства в смешении благородных девиц с мещанскими, ибо несомненно, что обязанности и назначение последних во многих отношениях различествуют от обязанностей и назначения благородных девиц». Сначала она отменила обучение мещанок иностранным языкам, но при приеме 1797 года выяснилось, что «из новопринятых воспитанниц многие уже изрядно обучены французскому языку мещанками, из того же Общества выпущенными». Узнав об этом, императрица повелела вновь ввести преподавание французского и немецкого языков в Мещанском училище, чтобы «тем дать его воспитанницам в будущем средства к жизни». В то же время через год отменили преподавание естественной истории. Система образования, выработанная в 1797 году, существовала во всех женских институтах почти полвека.

В XIX столетии Смольный институт становится все более замкнутым, привилегированным учебным заведением, где особое предпочтение отдавалось всему иностранному, ученицам прививались светские манеры, набожность, сентиментальность и преклонение перед императорской фамилией.

В 1859 году инспектором классов Смольного института был назначен К. Д. Ушинский. Знаменитый педагог реорганизовал процесс обучения и воспитания: ввел новый учебный план, построенный на небольшом количестве учебных предметов, предметные уроки, опыты по физике, организовал сверх обычных семи классов двухлетний педагогический класс и т. д. Но из‑за интриг и доносов он был вынужден в 1862 году уйти из Смольного, после чего его главные нововведения ликвидировали. Вплоть до 1917 года Смольный институт оставался одним из наиболее консервативных учебных заведений России.

И вот в октябре 1917‑го в Смольном обосновались мрачные товарищи из большевистского Совета Народных Комиссаров во главе с Лениным и Троцким, а Смольный институт был закрыт. И теперь главным напоминанием о прежних блистательных временах служит, пожалуй, лишь прекрасная портретная серия «Смолянки», написанная замечательным русским художником Д. Г. Левицким.