Современный ребенок - какой он?

Сегодня уже не вызывает сомнений тот факт, что современный ребенок не такой, каким был его сверстник несколько десятилетий назад. и не потому, что изменилась природа самого ребенка или закономерности его развития. Принципиально изменилась жизнь, предметный и социальный мир, ожидания взрослых и детей, воспитательные модели в семье, педагогические требования в детском саду.

Социальные изменения привели к изменениям психологическим. По данным психологов, в настоящее время произошли сдвиги в наступлении кризисов 7 лет и подросткового. Так, кризис, который детипрошлого века проходили перед поступлением в школу (в подготовительной группе детского сада) сейчас переживают младшие школьники (в 7-8 лет). а это влечет за собой пересмотр методов обучения в младшей школе. Пубертатный кризис девочки минуют теперь тремя годами позже, а мальчики - четырьмя. В настоящее время дети растут и развиваются в условиях постиндустриального информационного общества. С самого рождения они сталкиваются с современными высокотехнологичными достижениями. Компьютерные игры, интерактивные игрушки и музейные экспозиции, рекламные ролики и новинки кинематографа. Как влияет технический прогресс на психику ребенка? Каков современный ребенок? Педагоги дошкольных учреждений "нарисовали" портрет современного ребенка исходя из собственных наблюдений: развитый, любознательный, умный, эрудированный, раскрепощенный, свободный, импульсивный, капризный, плаксивый, драчливый, агрессивный, педагогически запущенный, воспитываемый телевизором.

Дети хорошо информированы. Они рассуждают на "взрослые" темы, смотрят сериалы, разбираются в хитросплетениях сюжетный линий, хорошо запоминают все происходящее с героями страстей и подробно пересказывают серии бабушкам и мамам. Дошкольники иногда делают такие неожиданные выводы и умозаключения в недетских ситуациях, что взрослые всерьёз начинают думать о преждевременном взрослении современных детей. По нашему мнению, это "наслушанность", под которой, к сожалению или к счастью, нет опыта.

У большой информируемости есть оборотная сторона. Современные дети в развитии мышления и умственных способностей отнюдь не опережают возраст. Более того, в связи с проблемами со здоровьем многие имеют задержку психического и речевого развития. Большинство детей 5 лет нуждаются в помощи логопеда. Современный ребенок дошкольник говорит много (если говорит), но плохо. Педагоги бьют тревогу. Самые низкие показатели выполнения программ обучения и воспитания чаще всего относятся к разделу "Развитие речи". Страдает не только раздел "Связная речь", но и "Словарь". Информированность детей не ведет к увеличению словарного запаса. По данным ЮНЕСКО 93% современных детей от 3 до 5 лет смотрят телевизор 28 часов в неделю. Известный психолог Е.О. Смирнова делает неутешительные выводы о влиянии просмотра телевизионных передач на психическое развитие детей.

Наблюдения за детьми показывают, что в детских садах стало встречаться такое явление, как отсутствие так называемых "середнячков". Дети в группе делятся на успевающих и неуспевающих, на усваивающих и не усваивающих программу обучения.

Современные дети часто не могут сконцентрироваться на каком-либо занятии, рассеянны, не проявляют интереса. Они находятся в постоянном, непрерывном движении, их трудно удержать на одном месте. Ребенок может одновременно слушать сказку и строить из конструктора. Подрастающее поколение обладает "клиповым сознанием", вскормленным рекламой и музыкальными роликами.

Личностное развитие детей во все времена непосредственно связано с героями, на которых они равняются. Но герои книжек, мультфильмов в современном культурном пространстве резко отличаются от тех красивых, добрых, заботливых, любящих, ценящих дружбу, неагрессивных персонажей, на которых выросли родители нынешних дошкольников, их бабушки и дедушки. Чаще всего героями для дошкольников становятся персонажи западных мультфильмов с суперспособностями, которые далеко не всегда являются носителями духовных ценностей.

У современных детей резко снижена фантазия, творческая активность. Дети нацелены на получение быстрого и готового результата нажатием одной кнопки. Хотя современные дошкольники технически "подкованы", легко управляются с телевизором, электронными и компьютерными играми, но строят из конструктора так же, как их сверстники прошлых лет, ни в чем их не опережая.

Для современного ребенка, особенно жителя большого города, природа выступает чуждой, неизвестной средой. Исчезло естественное детское "дворовое" сообщество: дети теперь реже свободно играют и общаются со сверстниками. Игровая культура детства как основное условие развития личности ребёнка искажена.

Серьёзную проблему вызывает "уход" сюжетно-ролевой игры из жизни современного ребенка. Экспериментальные исследования сюжетно-ролевой игры у дошкольников 6-7 лет показали, что наивысшего уровня развития (по Д.Б. Эльконину игра не достигает. Следовательно, не формируются на должном уровне школьная мотивация, обобщение, умение планировать, строить свои взаимоотношения со сверстниками. Результат - снижение показателей готовности к обучению в начальной школе.

Среди факторов, влияющих на психические и личностные изменения современного ребенка, Д.И. Фельдштейн называет ориентацию общества, и соответственно, детей на потребление, маргинализацию, рост девиаций, ограничение детской самостоятельности родителями. Итог - "омоложение" болезней, лечащихся антидепрессантами, повышение тревожности и агрессивности, снижение контроля поведения и развитие зависимостей. Появились дети, не желающие взрослеть. Исследования показали, что это происходит, из-за "наследования опыта семейных неудач", происходящего в следствии переживания детьми родительских проблем в семейной и профессиональной сферах, привнесенных в повседневный быт ребенка.

Обобщив фундаментальные исследования последних лет, академик Д.И. Фельдштейн, обозначил круг значимых изменений у детей:

• - резкое снижение когнитивного развития детей дошкольного возраста;
• - рост эмоционального дискомфорта и снижение желания активных действий;
• - уход из жизни ребенка сюжетно-ролевой игры и, как следствие, снижение произвольности и мотивационно-потребностной сферы;
• - снижение любознательности и воображения у дошкольников, неразвитость внутреннего плана действий;
• - недостаточная сформированность мелкой моторики и, следовательно, графических навыков у детей дошкольного возраста указывают на неразвитость мозговых структур;
• - значительное снижение социальной компетентности и самостоятельности в принятии решений;
• - рост "экранной" зависимости;
• - ограничение общения со сверстниками, появление чувства одиночества, растерянности, неверия в себя;
• - увеличение числа детей с эмоциональными проблемами;
• - снижение избирательности внимания и оценки информации, уменьшение объема рабочей памяти у подростков;
• - ассенизация телосложения и снижение мышечной силы;
• - рост каждые 10 лет на 10-15% основных форм психических заболеваний;
• - рост числа детей с ограниченными возможностями здоровья;
• - увеличение численности одаренных детей.

Современный ребёнок – какой он?

Современные дошколята – это что-то необыкновенное .

Часто мы говорим: современные дети – не те, что были раньше. Но часто ли мы задумываемся: а разве мы сами остаёмся прежними? Мы, как и наши дети, меняемся – вместе с окружающим нас миром, вместе с новейшими технологиями, вместе с бешеным ритмом современной жизни.

Какие же они – современные дети?

Современные дети:

Просто у современных детей – современное детство!

Родителям сейчас сложно. Все мы хотим иметь хороший заработок, создать ребёнку прекрасные условия. Мы очень заняты, часто задерживаемся на работе, и ребёнку не хватает родительского внимания. Старайтесь проводить больше времени вместе.

Современные дети не трудные и не лёгкие. Они – обычные дети, которым, как и сто лет назад, по-прежнему нужны тепло маминых объятий и надёжность папиных рук. Мы можем каждый день, приходя с работы, дарить ребёнку игрушки, но через годы он будет с нежностью вспоминать не череду кукол и машинок, а вечер, когда вся семья наряжала ёлку, каталась на лыжах или ездила на рыбалку.

Каждый ребенок это неповторимый, уникальный мир - это личность, обладающая своей точкой зрения своими уникальными способностями и задача взрослых находить время и желание для того чтобы учиться понимать этот мир, помогать ему взрослеть, сохраняя и оберегая эту уникальность.

По теме: методические разработки, презентации и конспекты

Игрушка в картине мира современного ребёнка дошкольника

Статья посвящена вопросам становления картины мира ребёнка. Особое внимание уделено игрушке как инструменту педагогического воздействия воспитывающего взрослого на процесс становления картины мира реб...

Тряпичная кукла и её роль в жизни современного ребёнка.

Сегодня, когда жизнь современного взрослого и ребенка заполнена бесконечными гаджитами: начиная с навигаторов в машинах и кончая говорящими игрушками, кажется, что все возможные мечты вопл...

Какой он - современный ребёнок

Меняется мир – меняются и дети.Новые средства воспитания детей: сотрудничество, мотивация, контроль. Современным детям нужна помощь, но для роста и не менее необходимы и трудности, проблемы от которых...

Современные дети – это предмет жалоб, споров, гордости и исследований социологов. Кто-то их хвалит, кто-то ругает, но обе стороны единодушны в одном: современные дети очень отличаются от своих сверстников 50 или 20 лет назад.

Каждый ребенок рождается, чтобы жить среди людей. Гармония с окружающими – это гарантия психологического благополучия ребенка. Крошечный член семьи сразу же становится самым главным для своих родителей, бабушек и дедушек. Какие же они, современные дети? Разница между современным ребенком и детьми прошлых поколений заметна невооруженным глазом. Жизнь диктует свои условия: её ритм ускоряется, она перенасыщается информацией, повседневные нагрузки растут.

Если сравнивать современного дошкольника с детьми шестидесятых годов прошлого столетия, становятся очевидными различия в мировосприятии, темпах развития, поведении и осознании самого себя. Родители и опытные педагоги констатируют, что сегодня оставить дома даже ненадолго современного ребенка практически невозможно. А ведь когда-то это было обычным делом. Современные дети пытаются занять себя вне круга имеющихся игрушек – они заменяют их бытовой техникой, посудой и т.п. В лучшем случае ребенок прибьет гвоздями ковер или разрисует стены.

Когда вы с ребенком, поговорить со знакомыми на улице теперь практически невозможно. Он будет говорить, дергать вас за одежду, вертеться, капризничать и пытаться всячески обращать на себя внимание. Дети прошлых поколений спокойно ждали завершения разговора. В кругу сверстников или взрослых современный ребенок настойчиво и уверенно отстаивает собственное мнение. При определенных обстоятельствах он может вести себя асоциально или уйти в себя, протестуя против непонимания окружающих.

Современные дети открыты для любой информации, они смелые и стремительные. И это тоже проблема, поскольку ребенок никогда не остается в одиночестве и не останавливается послушать шуршание осенних листьев. Вместо этого он мчится по жизни, зная, что в трудную минуту любящая мама, мужественный папа и заботливая бабушка будут рядом. Дети не чувствуют опасности – они поглощают море информации и живут в мире спайдерменов в уверенности, что они такие же сильные и неуязвимые.

У родителей и детей должен быть совместный досуг, в котором дети должны быть равноправными участниками и помощниками. Дети вместе с взрослыми должны расширять свой кругозор и переживать моменты вдохновения. Потому, когда вы требуете от малыша выключить компьютер или телевизор, задумайтесь над тем, а что вы предлагаете взамен. Где гарантия, что вы именно те образцовые родители, на которых малыш будет стремиться стать похожим?

В условиях современного кризисного общества отчужденность детей от родителей нарастает, а дефицит ласки, душевного тепла и взаимного внимания проявляется всё отчетливее. Родители все меньше общаются со своими детьми. Очевидно это результат влияния со стороны современного общества. Под гнетом экономической и социальной нестабильности, когда родители испытывают страх ”не справиться” с жизнью (обеднеть, потерять работу, заболеть), взрослые становятся уязвимыми, неуверенными и эмоционально нестабильными. Новым социальным страхом стала неуспешность детей. Мамы и папы осаждают дошкольные учебные заведения, чтобы быстрее научить своего ребенка считать и читать.

Перепоручая занятия с ребенком специалистам, родители превращаются в пассивных соучастников социального становления и развития малыша. Еще хуже, когда такие стремления являются следствием собственного самоутверждения перед друзьями и родственниками.

Взрослые наполняют ребенка новыми знаниями и умениями, расширяют его представления и перенасыщают информацией. Однако не задумываются о самом важном: какими глазами малыш смотрит на окружающий мир? Безразличными, настороженными, обиженными, сердитыми или спокойными, добрыми, уверенными и счастливыми? Формирование положительного мировосприятия – это основа будущей успешности маленького человечка. При решении данной задачи важно соблюдать три основополагающих принципа: признавать ребенка, понимать ребенка и принимать ребенка таковым, какой он есть. Родители должны не учить жизни, а помочь ребенку самостоятельно научиться жить.

Вы можете или написать свой.

Современные дети: какие они?

Если думаешь о завтрашнем дне - сей зерно, если на 10 лет вперёд - сажай лес, если же на 100 лет - воспитывай детей. (Народная мудрость)

Родители и педагоги испытывают значительные трудности в воспитании и обучении современных детей: диагностические методики, которые раньше успешно ими использовались, сегодня не отражают актуальный уровень развития ребенка. Если раньше 5-тилетний ребенок собирал картинку из 5-6 частей, и это расценивалось как нормальное развитие, то сегодня дети в 2-2,5 года без особого труда собирают пазлы из 12 частей. Следует это рассматривать как одаренность или как нормальное развитие?

К педагогам за помощью часто обращаются бабушки и дедушки, которые «не понимают: как нужно воспитывать внуков», так как те методы, которые они использовали для воспитания своих детей, «уже не работают».

По мнению педагогов, дети «очень изменились за последние годы»: «у них низкая концентрация внимания», «долго не могут сосредоточиться», «не слышат указаний учителя или делают вид, что не слышат», «очень подвижные», «их трудно организовать», «мыслят по-другому» и пр. Особенно остро обсуждается проблема гиперактивности и причин её возникновения.

Родители и педагоги отмечают, что современные дети «проявляют повышенную двигательную активность и гиперактивность», вследствие чего «у них снижено внимание», «дети не желают выполнять указания взрослых» и «выражают протест, вплоть до агрессии, если их заставляют что-то сделать».

Большинство родителей винит во всех возникающих трудностях образовательную систему, а вот те, кто занят в образовательной сфере, винят как раз родителей. Психологи считают, что винить ни тех ни других нельзя, поскольку в случившемся виновен весь современный мир, вся наша высокотехнологичная ускоренная цивилизация.

Отметим лишь некоторые особенности современного мира, которые, безусловно, оказывают влияние на воспитание и развитие наших детей:

• изменения в экологической среде.
• изменения информационного и технологического пространства (информационные и компьютерные технологии). В настоящее время фильтр, который ранее отделял детей от внешнего мира, и действительно позволял побыть немного детьми, становится все тоньше благодаря телевидению и Интернет у.
• социально-культурные и экономические условия и их влияние на современную семью и образовательное пространство. Интересно, что чем выше культурный уровень семьи, тем сильнее стресс, получаемый детьми, поскольку сами дети воспринимают стресс, получаемый родителями каждый день.

Современный мир непрерывно меняется. Скорость, с которой наша жизнь претерпевает трансформации, намного выше, чем двадцать или тридцать лет назад. Наши дети растут и развиваются в условиях постиндустриального информационного общества. С самого рождения они сталкиваются с современными высокотехнологичными достижениями. Все технические новшества становятся бытием подрастающего поколения. Как влияет технический прогресс на психику ребенка? Каков современный ребенок? Сегодня этим вопросом всерьез озадачены ученые.

Со времен классиков известны размышления на тему конфликта отцов и детей. Дискуссии на эту тему продолжаются, и, по всей вероятности, уже никогда не прекратятся. На малышей в этих спорах внимания не обращали, поскольку было общепринято, что это невинные ангельские создания, которых надо холить и лелеять. Но вот относительно недавно взрослые стали замечать, что эти малыши совсем не такие, как были раньше.

Раньше для всех детей дошкольного возраста добрыми героями были Илья Муромец, Иван-царевич, злодеями - Кощей Бессмертный и Баба-яга. Для многих современных детей добрые - это Человек-Паук, Бэтмен, капитан Америка, а злодеи - Галактус, Запредельник и прочие монстры, а для многих взрослых все современные герои, и добрые, и злые, просто какие-то чудовищные монстры-уроды. И это, конечно, не все отличия между детьми прошлых лет и современными дошкольниками. Такие дети многим взрослым не понятны и вызывают тревогу. Ученые пытаются помочь взрослым (и не только ученые, иногда и просто люди, которым кажется, что они разобрались в вопросах воспитания), пишут различные программы и труды по воспитанию и развитию современных детей. Но не всегда поведение взрослых, стремящихся за новшествами в воспитании, приносит радость детям. Посмотрев вокруг, мы все реже замечаем радостные ангельские взгляды подрастающего поколения. Может быть, им надо помочь?

Многие современные дети умеют делать то, с чем не справлялись их сверстники еще 10-20 лет назад. Но не потому, что психиче-ское развитие стало другим или сами дети изменились: а вследствие того, что трансформировались требования взрослых к тому, каким должен быть идеальный ребенок. Если раньше таким считался отзывчивый, добрый и честный человечек, то теперь таким считается умный и независимый Человек. Поэтому у современных детей начинает отста-вать развитие социальных эмоций - со-пе-ре-живания и сочувствия, эстетические переживания и чувства, зато очень развиты интеллекту-альные эмоции - удивление, радость от познания мира и самопознания и т. д. Самомнение растет.

Это в эмоциональном плане, а в воле-вом - что же? Слабоволие, причем воспитанное их же родителями. В основном, они проявляют волю там, где нужно чего-то добиться от взрослых, но не там, где требуется подчинение своих мотивов поведения общественному «надо» или «нельзя». Кроме того, несмотря на воспитанное в них чувство самостоятельности и независимости (кстати, оно часто касается только высказывания своих желаний и мнений, а не практической ориентировки в окружающем мире и соответствующей компетентности), они нередко имеют комплекс неполноценности (парадоксально: и это-то при повышенном уровне самомнения) и боятся... что их не любят.

Наиболее час-тая проблема в последнее время - дисгармоничное развитие. Это отставание в развитии эмоционально-волевой сферы (дети инфантильны, несамостоятельны, мотивация снижена) на фоне развитого по возрасту интеллекта.

Обращает на себя внимание неумение детей играть. Современные дети и хотели бы научиться играть сами, но не могут: сегодня фактически разрушена детская субкультура, которая передавала бы младшим и старшим дошкольникам игровой опыт от одного поколения к другому. Разновозрастных групп в детском саду практически нет. Во дворе они не складываются (да и родители этого боятся как огня, предпочитая занять ребенка всевозможными секциями и кружками). В семье чаще всего один ребенок, с которым взрослым некогда поиграть, либо они предпочитают заниматься более важной для его развития деятельностью - читать, писать и считать (еще можно рисовать и вместе мастерить, но это - уже «потолок» творческой активности родителей). Между тем игровая деятельность - ведущая деятельность ребенка дошкольного возраста, которая определяет специфику социальной ситуации развития ребенка: освоение социальной позиции «Я и общество».

Специалисты отмечают, что у многих современных детей эмоции проявляются в негативном аспекте - малыши проявляют агрессию к окружающему миру. Обращений о психологической помощи с такими детьми в последние годы действительно стало больше. Современные дети больше подвержены стрессам. На это влияют и частые родовые травмы, и жизнь в большом городе, и неурядицы в семье, где живет ребенок.

Ребенок не приходит в мир как чистая книга. Ребенок уже заданный характер. Сколько детей - столько характеров. Не мы посылаем детей в мир. В наших силах только их испортить или сохранить. Главное, как утверждают психологи, не стремиться вернуть то, чего нельзя вернуть, а просто убеждать детей, что они многое могут, и в результате к ним должна вернуться уверенность в собственных силах, что несомненно, поможет жить.

– Марина Ростиславовна, правда ли, что нынешние дети – другие, или это типичное возрастное брюзжание?

– Каждое поколение взрослых во все века говорило, мол, куда катится мир, что происходит с детьми, они изменились, они другие. Но парадокс нашей сегодняшней ситуации в том, что нынешние дети действительно другие. Мы живем в эпоху смены форматов культуры и мышления. Последний раз подобное случалось в XVI веке, когда началась эпоха Возрождения и появилось массовое книгопечатание. Тогда, на фоне развития науки, появления аналитического, книжного сознания возникли мы как новый тип людей. С появлением массовой книги люди стали говорить и думать по-печатному, и это очень сильно изменило мир и человека. И мы с вами – люди XVI века.

А сейчас появился другой способ упаковки информации: цифровой. Сознание меняется вслед за появлением информационной культуры и становится клиповым.

Само по себе это слово не плохое и не хорошее, оно констатирующее. В него вносят негативный смысл, а клиповое сознание – это всего лишь другой тип упаковки информации в голове.

В наших с вами головах людей с высшим образованием XX века информация упаковывается в логические цепочки. Чем человек образованнее, тем длиннее и сложнее эти цепочки. Кроме того, мы, выстроив какую-то последовательность, потом вырабатываем к ней отношение – ценностная она или не ценностная. У нас также отдельное образное восприятие: у кого-то есть образ, у кого-то нет.

Клиповое мышление означает, что у человека в голове живут такие целостные объекты, в которых соединяются образ, мысль и ценность. В сознании такого человека хранится очень краткая понятийная справка, что такое этот предмет или явление – это сразу и зафиксированный зрительный образ, и встроенные туда эмоции и отношение.

– То есть у нас все было упаковано в голове по отдельности, а у современного человека – все вместе, у нас были длинные цепочки, а у них – целиком упакованные объекты?

– Да, наша мысль была цепочкой, потому что была длинной. Мы могли читать «Войну и мир» и удерживать в голове. Сейчас они не могут читать этот роман, но не потому, что они слабые. Это не их способ познания. Им нужны короткие, емкие, содержащие полную информацию тексты. И именно этого мы не понимаем. Мы создаем учебники, не соответствующие их восприятию мира, поэтому они их отторгают.

– То есть «Войну и мир» надо просто выкинуть и забыть или ее надо сжать, сделать более содержательной и упакованной в отдельные короткие блоки?

– Если мы хотим передать им эти эмоции и знания, «Войну и мир» для них надо сжать. Кстати, я уверена, что в будущем многие из них эту книгу перечитают, как сейчас есть люди, которые перечитывают роман в сознательном возрасте.

– У них с возрастом изменится сознание?

– Они будут уже на это способны. Сейчас они еще юные, они учатся. Им нужно созреть, для этого нужно создать им какие-то большие конгломераты, чтобы там поместилась «Война и мир», чтобы они для начала могли воспринимать эту книгу как целое, чтобы уже сейчас могли вытащить оттуда какой-то образ и смысл, который у них останется после школы и, возможно, заставит впоследствии к ней вернуться.

– Эта клиповость – признак незрелости восприятия?

– Нет, просто позднее они смогут воспринимать «Войну и мир» как большой клип. На самом деле это тоже гипотеза, потому что мы не знаем, какими они вырастут, потому что они же только растут. Но я оптимист, я верю, что все будет нормально, и «Война и мир» будет с ними, просто упакуется у них каким-то другим образом.

Пока надо действительно упаковывать все это в небольшие форматы, делить такие произведения на части: вот картинка, вот идея, вот отношения, и пытаться им передать в такой форме. В клиповости соединяются ценность и образ, поэтому современные дети в значительно большей степени целостные люди. Есть надежда, что в сознании лучших из них нравственность срастется с логикой. Но пока это мои оптимистические фантазии.

Негативная черта клипового сознания состоит в том, что там срастись может что угодно – например, не до конца соединиться логичная ценность и содержание, и если нет критичности, то они этого даже не заметят.

Поэтому у современных детей особенно важно развивать критичность, что сейчас школа тоже не делает. Критичность можно выращивать только на тексте, который содержит ошибку или допускает некую вольность, в нем должно быть что-то искаженное, чтобы это можно было заметить, а школа привыкла давать стерильные тексты.

А какая может быть критичность в стерильном тексте? Дети скользят по ним, не погружаясь, никак их с собой не соотнося, по любым школьным текстам – научным, публицистическим.

– Почему бы нам не установить строгий режим пользования гаджетами и компьютерами и не продолжать их выращивать в понятном нам ключе? Ведь та система, в которой мы научены, проверена, она работает, она дает определенный результат: человек с хорошей памятью, с многогранным восприятием мира.

– Образование обслуживает жизнь. Оно должно даже не подготавливать к жизни (это тоже, на мой взгляд, большая ошибка – считать, что образование готовит к жизни) – оно должно встраивать человека в жизнь уже здесь и сейчас, соотноситься с ней. Мы можем отнять у детей телефоны, посадить в красивые клетки и начать говорить то, что не имеет отношения к их действительности. Но их психика от рождения устроена по-другому, она не будет это воспринимать. Они дождутся конца этого «образования» и пойдут жить, и их истинное образование будет происходить там, куда они пойдут.

Марина Битянова. Фото: tochkapsy.ru

Ты им: надо, а они тебе: зачем?

– Помимо главной особенности современного ребенка – клипового сознания, о которой вы сказали, что еще характерно для мышления нового поколения, что в нем для нас непривычного?

– У них больше синтеза, чем аналитики. Им очень важно все объединять в целое, и информацию они воспринимают именно синтетически. Для нас это непривычно, мы в основном аналитики, нам нужно все разложить на составные части. В любом школьном предмете все раскладывается до мельчайших частиц, детям говорят: это состоит из этого, это состоит из еще чего-то. А для них это не совсем естественно.

Если потом не происходит обратно складывания в целое, если им не объясняют, как это практически применимо, они эту информацию отторгают, не воспринимают ее.

Кстати, это еще одно их глобальное отличие от нас с вами: их отношения с понятиями «надо» и «зачем». Я точно не могу сказать, когда это изменилось, но еще 20 лет назад слово «надо» и все, что за ним стояло, обладало мощной мотивационной силой. Ребенок мог чего-то не хотеть, но его можно было заставить делать с помощью этого слова.

Сорок лет назад взрослый говорил мне: «Мариночка, надо», и я отвечала: «Раз надо, значит, надо», – не особо вдумываясь, почему и зачем. В подростковом возрасте я могла, как любой другой подросток, сказать: «Вам надо, вы и делайте», но это был подростковый бунт против того, что я понимала, что все-таки надо. А сейчас все чаще мы сталкиваемся с тем, что мы говорим ребенку – «надо», а он смотрит на нас – заинтересованно, спокойно, уважительно, у него нет никакого протеста, – и спрашивает: «Зачем?»

Для них «надо» потеряло свою мотивирующую силу, и пока ты им не объяснишь, зачем, у них не запускается внутренний волевой механизм.

– Это родители допустили какую-то массовую оплошность?

– Нет, что-то изменилось в среде. Мир стал очень прагматичен, именно в плане направленности на достижение цели. Теперь каждое действие должно иметь какую-то цель, результат.

– И это не свидетельствует о падении авторитета взрослого?

– Нет, дети нас очень даже уважают, просто они каждый раз искренне пытаются понять – зачем? Если объяснить, зачем, они скажут: а, понятно, – и сделают. Дело даже не в выгоде для них лично – им важно просто понимать назначение действия. Я думаю, что это тоже идет из цифровой культуры – там же все целенаправленно и логично выстроено, и этот прагматизм очень характерен для современной культуры, причем не в примитивном смысле – удовлетворение своих потребностей, – а в широком: как целенаправленность.

Теперь для детей норма заключается не в том, что умные взрослые мне говорят, как надо, и я делаю – они держат норму, когда понимают ее смысл. Сейчас даже маленьким детям нужно объяснять назначение всяких норм: почему люди решили, что это правильно, достойно, хорошо, почему принято так, а не иначе? Но взрослые абсолютно не готовы про это говорить. Они либо начинают злиться и вместо объяснения выдают прогноз того, что будет, если ты этого не сделаешь, пугают, угрожают, либо они сами очень расстраиваются и начинают нести всякую чушь типа «вырастешь, поймешь», «что же ты меня совсем не уважаешь?», «почему ты со мной бесконечно споришь?» Нет, они не спорят. И вполне уважают. И не пытаются довести. И не вредничают. Они просто действительно хотят понять – зачем.

Взрослость – не повод для уважения

– Многие взрослые, особенно учителя, жалуются на то, что нынешние дети смотрят на взрослого не снизу вверх, как мы с вами смотрели, и даже не на равных, а сверху вниз. И учителя в этой ситуации теряются, не знают, как с ними работать.

– Дети выскальзывают из-под этого давления только потому, что взрослые пытаются на них давить. И взрослые это считывают как неуважение. «Ты меня не слушаешься, значит, ты меня не уважаешь» – это у нас прямой знак равенства с детского сада. Это абсолютно несправедливо по отношению к детям. «Он это делает назло» – еще одна формулировка. Удивительно, когда это говорят по поводу трехлетнего ребенка или объясняют, какой он вредный, капризный, жадный.

– Если речь идет о школе, это «неуважение», может быть, реакция ребенка на то, что ему здесь неинтересно, что здесь нет нужного ему формата? Почему тогда он будет с огромным уважением, открыв рот, смотреть на этого взрослого?

Это еще одна важная для понимания современных детей вещь. Чем выше интеллект, тем меньше человек безусловно принимает другого со статусной точки зрения – у него должен быть повод его уважать.

Люди с высоким интеллектом склонны к равноправию, они по умолчанию всех считают равными, и для того чтобы они кого-то зауважали, то есть воспринимали как заслуживающего особого отношения, почтения и так далее, этот человек должен проявить какие-то особые качества.

Если я понимаю, что ты умен, хорош в каком-то деле, что ты эксперт, я понимаю, за что тебя уважают.

Даже дети, если у них высокий интеллект, ждут, что человек такого сделает. Сам факт того, что кто-то взрослый, никак их не сподвигает к уважению. Для современного ребенка взрослость – не повод, чтобы кого-то особо выделять. Это характерно для этого поколения именно потому, что среди них больше детей с высоким интеллектом. Если вы вспомните свою юность, одаренные дети всегда были в этом смысле странными. Про них говорили, что не держат норму, что для них нет авторитетов, но так как их все больше в среде, то это становится ее частью.

В этих детях значительно больше достоинства

– Какими должны быть нынешние жизненные ориентиры современных детей? Если для нас раньше выстраивали стройную логическую цепочку «хорошие оценки – поступление в институт – хорошая работа – удавшаяся жизнь», которая не вызывала у нас никаких сомнений, то сейчас эта стройная система разбивается о то, что для ребенка, например, хорошая работа вовсе не означает удавшуюся жизнь, а для него пример жизненной удачи – это жить на Гоа и дистанционно заниматься тем, что тебе нравится.

– Да, у них появились совершенно другие смыслы. Для вашего ребенка, например, может быть желанной целью каждый год менять работу в разных сферах. Здесь все очень сильно изменилось, дети поняли, что мы врем, когда говорим о наличии этих закономерных связей «оценка – институт – работа – счастье».

– И теперь их уже не запугаешь тем, что «не поступишь – станешь дворником»?

– Нет, но я считаю, что это просто замечательно, потому что, похоже, сегодня воспитывать можно, только опираясь на достоинство и на уважение, а не на послушание и принуждение. У нас как у родителей появился просто потрясающий шанс! Я вообще вижу в этих детях значительно больше собственного достоинства, чем у нас, и оно не выращенное нами, а какое-то идущее изнутри. Мне они вообще очень нравятся. Единственное, что меня, наверное, огорчает, это то, что они перестали бунтовать. Я помню, как бунтовали подростки в начале 90-х, как с ними было интересно. Но с этими интересно по-другому.

– Почему это произошло? Может, они не разрушители, а созидатели?

– Говорят, что это поколение – поколение миллениум – меньше ориентировано на конкуренцию и социальные достижения и больше на самореализацию, на ее понимание. Но проблема в том, что если им не дать самые разные культурные образцы самореализации, то все это может превратиться в очень примитивные вещи. Собственно, образование сейчас, мне кажется, должно дать им способности, компетенции и разнообразные образцы того, как себя можно реализовать в этой жизни, потому что их это очень интересует, очень.

– По-моему, это неподъемная задача для родителей 30-40 лет: какой вектор могу задать своему ребенку из XXI века я, человек XVI века? Мне кажется, нашим родителям было намного проще и удобнее: перед каждым школьником была морковка – хороший вуз, а сегодня ее ценность стала сомнительной.

– Я не против того, чтобы разговаривать с ребенком про хороший вуз, но мне кажется, говорить нужно не о том, что это гарантия хорошей работы и счастливой жизни, а о том, что он дает сегодня. Вуз вообще не дает профессию, но дает мозги, способность решать задачи. И ребенок прекрасно понимает, что хороший образовательный результат вуза – это именно твои мозги, которые ты либо сформируешь за эти годы, либо нет.

Для этого ты пользуешься в том числе внеучебными возможностями, которые дает вуз. Как выбирать научного руководителя? Как приоритизировать курсы? Как искать работу? Как делать презентацию себя? Это тоже, кстати, все тот же современный вопрос: зачем? Зачем идти в вуз? В частности – чтобы дать себе еще время развить себя и сформировать те компетенции, которые будут твоим капиталом. Умение мыслить – это капитал, высшее образование его формирует, но никак не дает профессию.

– У всех поколений родителей примерно одна и та же в конечном счете задача в отношении детей – чтобы ребенок был счастлив, только разное понимание этого счастья. Как мне сейчас решать эту задачу, что ему транслировать?

– Счастье ребенка во все времена – это ощущение, что его любят, ощущение тыла, свободы, отсутствие страхов, способность широко мыслить. Если коротко, то счастье в свободе и в ощущении, что тебя любят. И здесь задача родителей вообще не инструментальная, их задача – сформировать в человеке чувство достоинства, ощущение свободы и защищенности одновременно.

Научите делать десять дел одновременно

– Чем еще эти дети другие, кроме прагматизма, желания во всем видеть целесообразность и клипового мышления?

– У них однозначно другое ощущение пространства. Я пока не знаю, чем это нам грозит, но у них присутствует понимание того, что у них в кармане весь мир, у них нет границ, они легко переходят из реальности в виртуальность и обратно, и это, конечно, делает их другими людьми. У них гораздо выше гибкость мышления, чем у нас, потому что мир требует многозадачности. Они могут делать по двадцать дел одновременно. Это требует очень быстрых переключений, удержания себя в каждом проекте, в каждой реперной точке. Они очень быстро мыслят, из-за этого не всегда продуктивно.

– Чему учить таких детей, как помочь им быть более продуктивными?

– В условиях многозадачности и быстрой смены видов деятельности – тайм-менеджменту, сосредоточению, умению концентрироваться.

– То есть не говорить, что это плохо, и не заставлять их делать одну задачу в одно время, «сначала допиши упражнение, а потом уже берись за телефон»?

– По-моему, это уже не их, поэтому надо просто учить тому, чтобы они могли эти задачи наиболее эффективно выполнять. Объяснять, что если ты посреди выполнения домашнего задания отвлекся на телефон – ок, но что ты сделал, чтобы потом вернуться в ту точку учебника, из которой ты ушел? (Я сейчас предлагаю очень примитивный пример.) Пометь для себя это место, скажи себе какую-то ключевую фразу, к которой вернешься, что-то запиши. Их надо обучать организации их деятельности в условиях многозадачности, организации мышления.

– Да, но мы же сами этого не умеем, мы же вообще переходные.

– Не умеем. Именно поэтому должны быть профессиональные педагоги, я не думаю, что это могут сделать родители. Поэтому мне очень нравится, что сейчас в образование – не от хорошей жизни, а потому что кризис – пришло много людей из бизнеса, бизнес-консалтинга, из бизнес-тренингов.

В бизнесе никто не будет кричать, что многозадачность – это плохо, в бизнесе придумают, как сделать ее продуктивной. Они приходят и начинают учить детей тайм-менеджменту, а учитель требует: «Нет, пока не закончит делать задачу, пусть не думает о чем-то другом!» Для учителя важна эта последовательность, а для человека из бизнеса уже давно не важна, они помогают детям теми технологиями, которые наработаны в бизнесе, хотя уже пора их вырабатывать и в школе.

Научите отдыхать

– С чем еще у этих детей сложности, в чем им однозначно нужна помощь?

– В силу того, что они многозадачники и многостаночники и быстро переключаются с одного на другое, их нужно учить отдыхать. Так как мозг работает, они его эксплуатируют. Я об этом задумалась, когда один из друзей моей дочери попался на легких наркотиках и сел в тюрьму. Я знала, что это хороший мальчик. Я стала раскручивать обратно эту историю, чтобы понять, зачем он на это сел. Оказалось, что он хотел несколько суток быть активным и не спать, чтобы везде успеть: на тусовку, в клуб, заработать деньги, пообщаться с друзьями… Для этого он начал принимать всякие стимулирующие мозг вещества. Это, конечно, опасно. Их надо учить отдыхать, расслабляться, отключаться.

– Как этому учить?

– Надо давать им навыки, инструменты. В Японии, например, в школе обязателен курс медитации. В европейских странах есть курс релаксации – обязательный урок, где детей учат приемам расслабления, освобождения от внутреннего напряжения.

– У них не срабатывает естественный механизм, который говорит: «Все, стоп, мозг устал, будем валяться на ковре и играть»?

– До 10, до 12 лет да, потом нет. А при высокой мотивации он вообще перестает работать.

– По-моему, то, о чем вы говорите, проявляется и у взрослых людей. Многие из нас стали многостаночниками, многие – часто это те же самые люди – разучились отдыхать, многие перестали воспринимать большие тексты, многие жалуются на память…

– Да, это глобальный процесс. Я сумела перестроиться в силу быстрых процессов темперамента и войти в эту ситуацию многозадачности в отличие от многих моих сверстников. И да, я ощущаю, что я не все запоминаю, но потому что того, что я должна запомнить, многократно больше, чем раньше. Сравните, сколько вы запоминали в трех задачах, которые вы решали, и сколько сейчас в пятидесяти. У нас просто стало больше объема материала для запоминания, поэтому мы начали использовать подручные средства – планинги, напоминалки и так далее.

Но нет смысла сравнивать нас и детей, потому что у нас эта многозадачность выученная – мир нам это предложил, когда мы уже сложились как люди, а у них выбора нет, для них это норма.

Мы ведь тоже пришли в этот мир, на который наши родители реагировали с подозрением, потому что в нем уже было много того, к чему они были непривычны.

Я помню, почти 25 лет назад моя мама говорила про мою дочь: «Боже мой, ей два года, а она включает телевизор кнопочками». Для нее это было чудо, потому что она никак не могла разобраться в этих кнопочках. А сейчас я так же смотрю на то, как у моих внучатых племянников уже в год бегают пальчики по сенсорному экрану.

А недавно напротив меня сидела супружеская пара с младенцем месяцев семи, и они показывали ему на планшете фотографии. Я сижу и понимаю, что что-то в этой картине не то, что происходит что-то такое, от чего взрывается мой профессиональный мозг, и понимаю, что ребенок сканирует взглядом фотографии, чего 25 лет назад эти дети делать вообще не умели. По нормативам 25-летней давности дети не обводили глазами образы на фотографии, они их еще не считывали. Но когда я увидела, что этот ребенок бодро рассматривает фотографии, я поняла, что мир меняется.

Эти 4-, 5- и 6-месячные растут совсем по-другому, они готовятся жить в другом мире, наверное, готовятся к чипам, которые им вживят. Ну, вживят и вживят, а наша задача останется той же самой: помочь ребенку стать счастливым в том мире, в который он входит.

Помогите понять, что такое близкие отношения

– Мы говорили о слабых местах современных детей в рациональном и когнитивном плане, а есть ли что-то в эмоциональной, социальной, возможно, нравственной сфере то, в чем они «провисают» в силу своей «новизны»?

– Да, конечно. В социальном плане – это пока моя гипотеза как социального психолога – мне кажется, они потеряли границы близости. В силу того, что у них огромное количество квази-друзей в интернете, у них отсутствует понимание критериев интимности в отношении человека, которого ты называешь другом. У них очень много контактов, за которыми часто теряются близость и открытость друг к другу, или – другой вариант – они открываются всем подряд, всех считают друзьями, либо эмоционально не дозревают до дружбы. Здесь, мне кажется, единственная помощь – родители сами должны находиться с детьми в отношениях близости, чтобы давать им этот опыт, демонстрировать, что это такое – быть близкими людьми, а не просто жить в одном доме.

– И показывать на своем примере, как выглядят отношения с друзьями, наверное? Вот наши близкие друзья, они к нам приходят раз в две недели, мы вместе ездим отдыхать, сидим вечерами с гитарой, помогаем друг другу…

– Да, вот так я к ним отношусь, они мне дороги. Чтобы ребенок видел, как вы проявляете эту близость друг к другу, как вы защищаете их, как вы им доверяете. Поощрять, когда такие отношения возникают у детей со сверстниками, помогать видеть эту внутреннюю сторону. Мне кажется, это очень важно. Они немножко потерялись из-за обилия контактов. Еще отличие от нас – они гораздо меньшие индивидуалисты, чем мы, потому что они легче вокруг себя создают социальную общность. Это их умение: способность не включаться в общество, а создавать его: находить своих, соединяться с ними, порождать такие группы.

– Но это же виртуальное сообщество.

– Все равно это очень важно, это возможность найти своих. Но реальную близость дети теряют, и пока мне кажется, что это их эмоционально обедняет.

Объясните, что такое хорошо и что такое плохо

– Есть ли у них сложности с нравственными понятиями?

– Да, у них происходят серьезные изменения с ценностями. Вот растет ребенок в хорошей семье. До школы его держат в таком ценностном загончике: у нас тут так, у нас так принято, как у нас – это хорошо, а если рядом появляются какие-то плохие, их от ребенка просто загораживают, разворачивают к ним спиной, не водят в эту песочницу. Какое-то время он растет в этом однородном ценностном поле, и это очень здорово.

Потом он приходит в школу и убеждается в том, что все живут по-разному. Семья ему тоже раньше говорила, что люди разные, но при этом объясняла, что хорошо и что плохо, и показывала, что для нас правильно вот так. Потом он переходит в подростковый возраст, начинает швыряться предметами и кричать родителям: «Вы живете не так! Я никогда не буду жить так, как вы!», – в общем, бунтовать против норм. Хорошая умная семья не очень с этим спорит, она говорит: «Конечно, конечно, мы тебя очень любим, ты побунтуй, а мы подождем, постоим».

Немного расширяет пространство, но в некоторых местах стоит намертво, и разумная мама, много чего разрешая подростку, в какой-то момент встает в створ двери и говорит: «Не пущу!» И он отступает, понимая, что, видимо, действительно, здесь нет. Отбунтовав и став взрослым, он вдруг неожиданно понимает, что он тоже хочет строить свою семью так же, как здесь. У него был опыт жизни в ценностных мирах и опыт отнесения к другим мирам, опыт бунта и понимание того, что для него это хорошо.

А теперь представим себе, что за 90-е и 2000-е годы выросло довольно много детей, у которых всего этого не было, потому что родители тех лет, либо испугавшись, либо не договорившись друг с другом, либо совершенно не имея времени, эти ценностные миры для детей не выстраивали.

Эти дети и не бунтовали толком, потому что не было против чего бунтовать. И сейчас играют в подростковом возрасте со смертью, участвуют во всяких опасных вещах.

Но подростки же всегда это делали

– Психологи говорят о том, что игр со смертью и экстремальных увлечений у современных подростков стало гораздо больше. Может быть, потому, что раньше они отбунтовывали этот протест на каких-то простых вещах, типа «не буду носить эту шапку», и этого им хватало для выплеска своего «я». Вообще, многие родители перестали воспитывать детей в самом простом смысле этого слова – объяснять ребенку, что такое хорошо и что такое плохо.

– Я думала, что это сознательное желание нашего поколения родителей дать детям максимум свободы.

– Мне кажется, что кто-то сознательно позволил, а кто-то просто так много работал, что ему было некогда.

Поэтому сейчас выросли дети, у которых не было опыта нормального ценностного взросления.

Совершенно непонятно, как они будут выстраивать свои ценности. Я вовсе не думаю, что они все вырастут безнравственными людьми, но очевидно, что их знакомство с ценностями и обретение своей системы ценностей будет происходить по-другому. Как? Не знаю. Как они будут растить своих детей, не имея этого опыта в собственном детстве? Это какая-то совсем новая ситуация. Может быть, сегодня роль образования как раз в том, чтобы помочь детям открыть для себя этот мир ценностей.

– В принципе, та же литература как предмет, мне кажется, именно этим и занимается.

– Только ценности же не терпят назидания – они нуждаются в проживании и прочувствовании. Ценности – это же всегда отношение. Поэтому недостаточно, чтобы тебе объяснили, что тут чувствует Пьер и что Наташа. Чрезмерная назидательность при наличии внутренней пустоты у ребенка не очень откликается в ценностном плане, она не очень конструктивна. Нужно искать другие формы.

Мне очень нравится такая форма, как социальная практика. Я была в Германии в элитной школе, и у этих сытых благополучных немецких детей три обязательных социальных практики в старших классах (15-18 лет). Первый год они работают в детских садах. Второй год они работают в страшных местах – в хосписах, в домах малютки и так далее. А в третий год они уже сами выбирают место практики, только обосновывают, почему.

– И что это дает?

– Ребенок должен выстроить деятельность, которая ценностна по своей сути, то есть когда они туда приходят, у них нет никакой другой цели, кроме помощи. Это встреча с собой помогающим и честный ответ на вопрос самому себе – что я тут делаю, как я на это реагирую? Что я чувствую, глядя на человека в вегетативном состоянии? Там не нужно работать на результат, не нужно ни с кем соревноваться и что-то доказывать, там основной вызов – как ты к этому относишься?

Естественно, с ними много разговаривают взрослые. Поэтому когда я слышу про волонтерские детские движения, я к этому очень хорошо отношусь – естественно, при условии наличия умных взрослых. Это одна из самых мощных форм ценностного развития в школе.

– Очень поддерживаю, единственное, что мне лично не нравится – это идея введения волонтерских книжек и прибавки баллов к ЕГЭ за участие в благотворительных мероприятиях.

– Это протестантская культура, и я не знаю, как такая инициатива приживется на нашей почве. Для Европы это нормально: ты делаешь доброе дело, и тебе это засчитывается. Быть добрым должно быть выгодно – это позиция протестантской этики. Для нашей культуры это не совсем привычная идея. Это вопрос убеждений и верований. Быть добрым должно быть естественно или выгодно? Для православной культуры в большей степени быть добрым естественно… Может, поэтому у нас так мало добрых.

И другие особенности, которые надо учитывать

– Есть ли у этих детей еще какие-то особенности, о которых нам, их родителям, стоит знать?

– У них есть много мелких, но интересных вещей, которые отличают их от предыдущих поколений. Например, в мире растет количество левшей.

– Не потому, что их перестали переучивать?

– Нет – рождается больше левшей. Левша более миролюбивый, более эмоциональный, более склонный к сотрудничеству, чем правша. А правши более агрессивные в широком смысле этого слова и более конкурентные. Не переученные левши, по существу, более мирные в целом.

– А переученные?

– Переученные, извините, несчастные.

– Почему?

– Потому что им не дали развиваться естественным для них образом. К сожалению, левшей в системе перестали переучивать только в конце XX века.

– Это хорошо, что перестали?

– Это прекрасно. Их перестали ломать, их признали правыми. Уже благодаря этому климат в мире стал меняться, потому что непереученный левша несет свое видение мира. А сейчас их стало рождаться больше. Сегодня на планете каждый седьмой – левша, а раньше был каждый десятый.

Левши по-другому воспринимают информацию. Мы их сейчас не переучиваем, но все равно теряем их в школе, потому что левша не мыслит в логических цепочках, он мыслит в целостных таких схемах, ему надо сразу понимать всю рамку, для того чтобы потом потихоньку с ней разбираться. Если информацию дают фрагментами, правша ее удерживает, а левша нет. Им нужны зрительные модели, стрелочки, картинки.

– Какие еще есть смешные мелочи?

– Среди подростков стало много сов. И это не выученная «совиность», появившаяся из-за того, что они вынужденно стали совами – это более органичный для них физиологический ритм, и ночь для них – период наибольшей активности мозга. Сейчас рождается все больше детей с вечерней либо ночной активностью.

Получается, что время наибольшей их продуктивности мы сейчас отдаем соцсетям и комиксам, а учим их тогда, когда они еще фактически спят.

Возможно, поэтому они очень послушные в школе – просто они еще не проснулись. У нас в стране проводят эксперименты, когда старшеклассников учат по вечерам. И у детей результаты очень хорошие, правда, это тяжело для учителей. А старшеклассники с утра спят, к четырем идут в школу и до 11 вечера они как огурчики. Потом ложатся где-то в час и встают в 11-12.

– Но в принципе, современный мир без границ может им много чего предложить – например, торговать на бирже где-нибудь в Токио, где день как раз тогда, когда у нас ночь.

– Конечно! Сколько есть индусов, работающих в Америке программистами…

– А в чем причина этих изменений – левши, совы?

– Никто не может сказать, почему так. Мы можем просто зафиксировать этот факт, что их стало больше. Конечно, интересно понять причину, но моя позиция констатирующая: если это так, то давайте думать, как помочь этим детям стать счастливыми.

Ксения Кнорре Дмитриева