Расул Гамзатов. Мне сегодня не хочется ничего такого особенного писать. Просто сегодня в мои руки попала книга стихов Расула Гамзатова «Берегите матерей!»Вспомнились слова, когда сказанные поэтом в интервью: «Каждое литературное произведение, тем более выстраданное автором, имеет свою историю. (...) в то неблизкое уже время я находился в Японии и увидел там памятник белым журавлям в Хиросиме. У японцев есть поверье о том, что если больной человек вырежет из бумаги тысячу фигурок журавлей, то он выздоровеет. Мне рассказали, что в Хиросиме умерла девочка, ставшая жертвой последствий ядерной бомбардировки, которая не сумела довести количество бумажных журавлей до тысячи. Я был потрясен этой смертью. И тут советский посол в Японии вручил мне телеграмму, в которой сообщалось о кончине моей матери. Я вылетел в Москву и в самолете, думая о матери, вспомнил и умершего отца, и погибших на войне братьев. И та хиросимская девочка с бумажными журавликами не уходила из памяти. Вот так и родилось стихотворение». Речь шла о стихотворении «Журавли».
Но не только стихотворение «Журавли» было написано. Была написана поэма «Берегите Матерей!» Всю поэму я здесь цитировать не буду. Но отрывки из третьей части поэмы скажут сами за себя. Текст цитируется по изданию: Расул Гамзатов. Берегите Матерей! Поэма. Перевод с аварского Юлии Нейман. Москва. "Детская литература". 1978 год
Часть третья. Колокола звонят о матерях
I
Мама! На душе – тяжёлый гнёт.
Жжёт меня раскаянье и давит.
С каждым часом боль моя растёт –
Никогда, наверно, не оставит.
Мама!.. В ночь мучительную ту
Я, твой сын, с тобою не был рядом.
Тщетно ты меня искала взглядом,
Уходя во тьму и немоту.
Облегчить твоих не смог я мук,
Долг последний свой не отдал маме
И не смыл горячими слезами
Холода с твоих усталых рук.
И не я в февральскую метель
Провожал тебя в твой путь прощальный:
Был тогда я на чужбине дальней,
От тебя за тридевять земель...
II (...)
III
В городе, что так от нас далёк,
Я успел купить подарок маме:
Пёстроцветный шёлковый платок,
Вышитый искусными руками.
Посредине – спелых вишен гроздь,
Алая и вместе – золотая.
По углам, разбросанная врозь,
Журавлей стремительная стая.
Вишни мне сказали в скорбный час:
- Для кого нам рдеть свежо и ярко?-
Журавли курлычут: - Здесь, у нас,
Ей не нужно твоего подарка.
Ты вернёшься, но тебя встречать
Мама не поднимется на крышу.
«Здравствуй, сын!», - не скажет больше мать,
Мамин голос снегопада тише.
Ты любил её от всей души.
Не всегда спешил домой, быть может...
А теперь – спеши иль не спеши –
Уж ничто её не потревожит.
Вырежь хоть сто тысяч журавлей –
Не увидеть ей родного крова.
Ты помочь ничем не в силах ей,
Вечный странник, путник непутёвый!
Дагестан твой от тебя далёк.
До
ма
Там все жители аула
Нынче отдают последний долг
Той, что ночью смертным сном уснула.
Настежь окна. Кажется, погас
В мире свет. И не прерваться носи.
Ждут тебя уже который час
Старики, присевши у обочин.
Мама в доме тоже ждёт тебя
В горестном своём наряде белом.
Слышишь? Плачет вся родня, скорбя,
Причитает над недвижным телом.
Кладбище... Но бросили копать
Люди на минуту...
Ждут кого-то?..
Нет, пуста дорога! Снег да гладь...
Вновь они берутся за работу.
Заступы железные сильней
Застучали в тишине погоста.
Вышел самый старый из друзей
И сказал торжественно и просто:
Спи, горянка!
Ты всегда была,
Как родник – прозрачна и светла.
Ты в трудах детей своих взрастила,
Отдала последние им силы,
Всю любовь, всё сердце отдала
И свершила материнский долг –
Самый высший в мире... --
Старец смолк.
Поэма "Берегите матерей" - гимн Родине, матери, женщине. Поэма это многозначна и поднимается до высоких гражданских обобщений, дробится на лирические отрывки или бытовые сцены и концентрирует внимание на образе. Идея поэмы, рожденный потребностью заполнить пустоту, которая образовалась после смерти матери, утолить жажду памяти и выразить чувство безнадежно неоплаченного долга перед ней, не сводится к одному конкретному образу - в поэме глубокое и взволнованное раздумье о жизни всех матерей и сыновей, их отношениях, о своем прощании с матерью, прощание всех матерей и сыновей.
Идейно-нравственное содержание поэмы обогащает введение в ее художественную систему фольклорных национальных традиций, фольклорной образности. Духовный и психологический портрет матери, проживший жизнь полную труда, забот, горя, но и радостей и счастья тоже, портрет человека, сумевшего выстоять.
Расул Гамзатов
Берегите матерей
Воспеваю то, что вечно ново.
И хотя совсем не гимн пою,
Но в душе родившееся слово
Обретает музыку свою.И, моей не подчиняясь воле,
Рвется к звездам, ширится окрест…
Музыкою радости и боли
Он гремит - души моей оркестр.Встаньте, сосны векового бора!
Встаньте, распрямитесь, стебли трав!
Встаньте, все цветы!.. И встаньте, горы,
Небо на плечах своих подняв!Встаньте все и выслушайте стоя
Сохраненное во всей красе
Слово это - древнее, святое!
Распрямитесь! Встаньте!.. Встаньте все!Как леса встают с зарею новой,
Как травинки рвутся к солнцу ввысь,
Встаньте все, заслышав это слово,
Потому что в слове этом - жизнь.Слово это пусть всегда пребудет
И, пробившись сквозь любой затор,
Даже в сердце каменном пробудит
Заглушенной совести укор.Слово это сроду не обманет,
В нем сокрыто жизни существо.
В нем - исток всего. Ему конца нет.
Встаньте!..
Я произношу его:
"Мама!"
Часть первая
ЧЕРНЫЕ ШАЛИ НАШИХ МАТЕРЕЙ
"Берегите маму".
Из завещания отца
1
Вызвали домой.
Сказали позже
Родичи, смотря печально:
- Друг!
Твой отец лежит на смертном ложе.
Приготовься к худшей из разлук.Встал я у отцовского порога,
Сдерживая тяжкий стон в груди.
Старшая сестра взглянула строго:
- Мама у отца… Ты обожди…Счет вели часы. И ночь густела.
В дверь гляжу, открытую слегка…
На руке отцовской пожелтевшей -
Сморщенная мамина рука.Я поверил: всех сильней на свете
Смерть -
Она способна оторвать
Друг от друга тех,
кто полстолетья
Об руку прошли, -
отца и мать!А часы минуту за минутой
Медленно роняли в черноту…
Тихо притворил я дверь, как будто
Опустил могильную плиту.Я расслышал слово расставанья.
- Хандулай, - отец привстал слегка,
Близится конец повествованья,
Пишется последняя строка.Средь дороги?! Кончились дороги!
Пресеклись пути любви, забот…
Что в итоге? Подведем итоги,
Прожитых годов окончен счет.…Дверь внезапно подалась скрипуче:
Растворилась тихо. Это мать
В старом платье, черном, точно туча,
Вышла, шепчет что-то… Не понять…Вижу, лоб ее покрылся потом,
Плачет мама, муки не тая…
- Подойди к отцу. Тебя зовет он… -
Меркнет лампа.
- Папа, это я…Ты, сынок? -
Чуть приоткрылись веки,
Взгляд чуть-чуть зажегся - и погас.
Эту ночь мне не забыть вовеки.
- Вот и наступил прощанья час.Смерти угодил я под копыта,
Видно, в стремя встал не с той ноги.
Душу дома, маму, береги ты;
Слышишь, сын мой, маму береги!И замолк навек. Отца не стало…
Но звучаньем прерванной строки
Все кругом гудело, рокотало,
Повторяло:
- Маму береги!Хлынул дождь - и все в горах намокло,
Разбежались по воде круги…
Слышу: через крышу, через стекла
Молят капли:
- Маму береги!Слышу: листья шепчут за стеною:
"Мама, - это дерево родное!"
Голосом отца твердит земля:
"Мать - весь мир, и рощи, и поля".Яростно бушует непогода,
В черном небе не видать ни зги…
Грохот грома - голос твой, природа,
Просит каждый час любого года:
"Душу мира, маму, береги!"Мать теперь одна. Остались маме
Лишь воспоминанья да печаль.
Горлица с подбитыми крылами,
Черную надела мама шаль.
2
ЧЕРНАЯ ШАЛЬ ГОРЯНОК
Мама, и ты в свой час
черную шаль надела,
Шаль, у которой концы
от горьких слез солоны,
Кос молодых черноту
укутала тканью белой,
Черной прикрыть пришлось
белый блеск седины.
Точно волокна туч,
точно дымов волокна
Сбросил на белый снег
буйного ветра порыв,
Словно бы лампы свет,
льющийся тихо в окна,
Злой потушили рукой,
наглухо ставни закрыв,
Черная, черная шаль,
древняя шаль горянок!
Вас, отошедших в вечность,
длящийся век наказ.
Нет у ней бахромы,
вышивок нет багряных…
Носят ее живые -
значит, помнят о вас!..Движутся черные тени
Весны, осени, зимы.
Длится, не убывая,
Траурный их черед.И - мне теперь сдается -
Колокол Хиросимы,
Колокол поминальный,
Он и над ними поет.Движутся черные шали.
Все же их что-то много!..
Слышится мне над ними
Мерный, тяжелый звон.Словно гора Ахульго
Все еще бьет тревогу
И насыщает воздух
Музыкой похорон.Черная горская шаль,
с детства ты мне известна,
Издавна почитаю
тихую скорбь твою.
Песни твоей печаль,
хотя она бессловесна,
Я до конца понимаю,
вместе с тобой пою.
Песня черной шали
Я - черная шаль,
И черна потому,
Что ныне печаль
У кого-то в дому.Средь ночи беззвездной,
Средь белого дня
Нет в мире покрова
Печальней меня.Я - черная туча
Над вешней долиной,
Воронье перо
На груди голубиной.
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Расул Гамзатов
Берегите матерей
Воспеваю то, что вечно ново.
И хотя совсем не гимн пою,
Но в душе родившееся слово
Обретает музыку свою.И, моей не подчиняясь воле,
Рвется к звездам, ширится окрест…
Музыкою радости и боли
Он гремит – души моей оркестр.Но когда скажу я, как впервые,
Это Слово-Чудо, Слово-Свет, -
Встаньте, люди!
Павшие, живые!
Встаньте, дети бурных наших лет!Встаньте, сосны векового бора!
Встаньте, распрямитесь, стебли трав!
Встаньте, все цветы!.. И встаньте, горы,
Небо на плечах своих подняв!Встаньте все и выслушайте стоя
Сохраненное во всей красе
Слово это – древнее, святое!
Распрямитесь! Встаньте!.. Встаньте все!Как леса встают с зарею новой,
Как травинки рвутся к солнцу ввысь,
Встаньте все, заслышав это слово,
Потому что в слове этом – жизнь.Слово это – зов и заклинанье,
В этом слове – сущего душа.
Это – искра первая сознанья,
Первая улыбка малыша.Слово это пусть всегда пребудет
И, пробившись сквозь любой затор,
Даже в сердце каменном пробудит
Заглушенной совести укор.Слово это сроду не обманет,
В нем сокрыто жизни существо.
В нем – исток всего. Ему конца нет.
Встаньте!..
Я произношу его:
«Мама!»
Часть первая
ЧЕРНЫЕ ШАЛИ НАШИХ МАТЕРЕЙ
«Берегите маму».
Из завещания отца
1
Вызвали домой.
Сказали позже
Родичи, смотря печально:
– Друг!
Твой отец лежит на смертном ложе.
Приготовься к худшей из разлук.Встал я у отцовского порога,
Сдерживая тяжкий стон в груди.
Старшая сестра взглянула строго:
– Мама у отца… Ты обожди…Счет вели часы. И ночь густела.
В дверь гляжу, открытую слегка…
На руке отцовской пожелтевшей -
Сморщенная мамина рука.Я поверил: всех сильней на свете
Смерть -
Она способна оторвать
Друг от друга тех,
кто полстолетья
Об руку прошли, -
отца и мать!А часы минуту за минутой
Медленно роняли в черноту…
Тихо притворил я дверь, как будто
Опустил могильную плиту.Я расслышал слово расставанья.
– Хандулай, – отец привстал слегка,
Близится конец повествованья,
Пишется последняя строка.Средь дороги?! Кончились дороги!
Пресеклись пути любви, забот…
Что в итоге? Подведем итоги,
Прожитых годов окончен счет.…Дверь внезапно подалась скрипуче:
Растворилась тихо. Это мать
В старом платье, черном, точно туча,
Вышла, шепчет что-то… Не понять…Вижу, лоб ее покрылся потом,
Плачет мама, муки не тая…
– Подойди к отцу. Тебя зовет он… -
Меркнет лампа.
– Папа, это я…– Ты, сынок? -
Чуть приоткрылись веки,
Взгляд чуть-чуть зажегся – и погас.
Эту ночь мне не забыть вовеки.
– Вот и наступил прощанья час.Смерти угодил я под копыта,
Видно, в стремя встал не с той ноги.
Душу дома, маму, береги ты;
Слышишь, сын мой, маму береги!И замолк навек. Отца не стало…
Но звучаньем прерванной строки
Все кругом гудело, рокотало,
Повторяло:
– Маму береги!Хлынул дождь – и все в горах намокло,
Разбежались по воде круги…
Слышу: через крышу, через стекла
Молят капли:
– Маму береги!Слышу: листья шепчут за стеною:
«Мама, – это дерево родное!»
Голосом отца твердит земля:
«Мать – весь мир, и рощи, и поля».Яростно бушует непогода,
В черном небе не видать ни зги…
Грохот грома – голос твой, природа,
Просит каждый час любого года:
«Душу мира, маму, береги!»Мать теперь одна. Остались маме
Лишь воспоминанья да печаль.
Горлица с подбитыми крылами,
Черную надела мама шаль.
2
ЧЕРНАЯ ШАЛЬ ГОРЯНОК
Мама, и ты в свой час
черную шаль надела,
Шаль, у которой концы
от горьких слез солоны,
Кос молодых черноту
укутала тканью белой,
Черной прикрыть пришлось
белый блеск седины.
Точно волокна туч,
точно дымов волокна
Сбросил на белый снег
буйного ветра порыв,
Словно бы лампы свет,
льющийся тихо в окна,
Злой потушили рукой,
наглухо ставни закрыв,
Черная, черная шаль,
древняя шаль горянок!
Вас, отошедших в вечность,
длящийся век наказ.
Нет у ней бахромы,
вышивок нет багряных…
Носят ее живые -
значит, помнят о вас!..Движутся черные тени
Весны, осени, зимы.
Длится, не убывая,
Траурный их черед.И – мне теперь сдается -
Колокол Хиросимы,
Колокол поминальный,
Он и над ними поет.Движутся черные шали.
Все же их что-то много!..
Слышится мне над ними
Мерный, тяжелый звон.Словно гора Ахульго
Все еще бьет тревогу
И насыщает воздух
Музыкой похорон.Черная горская шаль,
с детства ты мне известна,
Издавна почитаю
тихую скорбь твою.
Песни твоей печаль,
хотя она бессловесна,
Я до конца понимаю,
вместе с тобой пою.
Песня черной шали
Я – черная шаль,
И черна потому,
Что ныне печаль
У кого-то в дому.Средь ночи беззвездной,
Средь белого дня
Нет в мире покрова
Печальней меня.Я – черная туча
Над вешней долиной,
Воронье перо
На груди голубиной.Гроза, что затмила
Сияющий день,
Загубленной радости
Черная тень.Я – черная шаль,
Я черна оттого,
Что носит сиротство меня
И вдовство.В сердцах матерей
Я живу неустанно.
В груди дочерей
Я – как черная рана.Черна, как печаль,
Моя чернота.
Я – черная шаль,
Я – поминок фата.Я горе храню
Под своей чернотой,
Меня надевают
Полночной порой.Меня не снимают
Средь белого дня.
Нет в мире покрова
Печальней меня.
3
МОЯ БЕСЕДА С ЧЕРНОЙ ШАЛЬЮ
– Скажи мне, всегда ли ты черной была?
Быть может, когда-то была ты бела?– Как пена морская, была я бела,
Как белые чайки, по сини плыла,
Как чайки, что, пены коснувшись слегка,
Уносят ее белизну в облака.Была белопенной, молочной такой,
Когда твоя мама была молодой.
Когда ей поднес луговые цветы
Отец твой… И был он моложе, чем ты,Подтянутей, строже по стати и сути.
Учился отец твой не в Литинституте,
И много трудней, чем живете вы все,
Он жил – сирота, муталлим медресе.…Пошли на базар продавать вороного,
И вот на плечах у невесты – обнова.
Помазали медом невесте уста:
– Пусть жизнь твоя будет сладка и чиста.О, как я плясала на свадьбе у них…
Смотрел на невесту влюбленный жених!..
Поэт, он тогда о стихах позабыл
И глаз восхищенных с тебя не сводил,
На палец мою намотав бахрому…– Так что ж изменила ты цвет?.. Почему?
– Ах, свадебный пир еще длился в ауле,
А черная весть прилетела как пуля,
Дурное – оно как на крыльях спешит:
На фронте врагами был родич убит.На землю чужую, от дома далеко,
Упал он, сраженный, и сгинул до срока,
И буркой прикрыли его земляки.
А мама печальную песню Чанки
Запела о том, как поверженный пал
Вдали от отчизны отважный Батал.
И слезы катились по мне то и дело,
И я все мутнела, и я все чернела…– Скажи, что еще приключилось с тобою?
Была ли когда-нибудь ты голубою?– Была… Голубей, чем небесный атлас,
Была я в тот самый торжественный час,
В тот день, для отца твоего незабвенный,
Когда твоя мама с покоса не сено -
Дитя привезла, прошептала, смутясь:
«Хоть сына вы ждали, но дочь родилась!»Отец твой – а это вы знаете с детства! -
Вдруг весь просиял, точно солнце, отец твой,
Взял на руки дочь, и услышал Хунзах:
– Смотрите!.. Весь мир у меня на руках!Ребенок! Но есть ли созданье чудесней?!
Да будешь ты, дочка, той первою песней,
С которой встречают весеннюю рань!
Купил он для мамы лазурную ткань,
Чтоб маму и дочь обходили невзгоды,
Чтоб не было к дому пути для врага -
По старой примете
над дверью у входа
Прибил он витые бараньи рога.А мама, лазурной окутана тканью,
На крышу взойдя, источала сиянье,
Глаза ее были синее, чем тот
В Сорренто тобою увиденный грот.– Куда же девалось сиянье лазури?..
– Оно потонуло в печали и хмури,
И может ли рог – хоть витой, хоть какой -
Препятствовать натиску злобы людской?!
Лазурь мою смыло слезою соленой…Какой только я не была!
И зеленой,
Как в Африке знойной могучий банан.
Лиловой была, как просторы полян,
Что в мае коврами фиалок одеты.
Была и кофейного теплого цвета,
Оранжево-желтой была, как закат,
Была золотистою, как листопад,
И серой, как надпись на старом кинжале, -
Цвета перемены судьбы отражали.И злобная зависть, вражда, клевета
Злорадно гасили живые цвета.
Чуть искорка счастья затеплится в недрах,
Как тут же потушит недремлющий недруг.– Но разве все лучшие люди земли
Веселые краски сберечь не могли?– Веселые краски?! Да как уберечь их,
Когда все бело от костей человечьих,
Когда по дорогам шагает война
И кровью земля напилась допьяна?!В те годы тела устилали равнины,
И души солдат, словно клин журавлиный,
По небу летели, как в песне твоей, -
Той песне, какую сложил ты поздней…
Весь мир пропитался и горем, и злобой.
«Веселые краски»! Сберечь их попробуй!И стала я тусклою, словно зола.
Казалось, надежда навек умерла,
Казалось, цвета я меняла напрасно…– Скажи, а была ты когда-нибудь красной?
– Была я, как пламя пожара, ярка.
Но спрячешь ли пламя на дне сундука?..
Из мрака поднимется к небу светило.
Все красное мама твоя раздарила
Бойцам – партизанам, героям Хунзаха,
Чтоб красной звездою сверкала папаха,
Чтоб, в бой устремляясь, могли смельчаки
Украсить шинели свои и штыки.В семнадцатом
Женские красные шали
Знаменами гордыми в небо взмывали.
Потом из остатков пробитых знамен
Тебе – пионеру – был галстук скроен.Прекрасные ленты багряного цвета
Вились на пандуре Махмуда-поэта.
Когда же навеки замолк наш певец,
Упавший пандур подхватил твой отец,
И ленты взметнулись по-прежнему ало
При звуках «Заря обновленная встала»…Над миром весенняя встала заря,
И мир обновился, пылая, горя,
Ты – отпрыск Гамзата, ты – сын его третий,
На землю явился на раннем рассвете.
И, может быть, ты потому и поэт,
Что мама тебя завернула в рассвет.– Все верно… Но гибли в горах сыновья.
Война раздирала родные края.
Аулы, враждуя, точили кинжалы…
Так что же ты черною снова не стала?– Послушай! Боюсь я, что в дальних скитаньях
Совсем позабыл ты о старых преданьях.
Ты вспомни былое, ты вспомни рассказ,
Который от мамы ты слышал не раз.
Старое предание
Говорят, в былые годы
Два могучих древних рода
Друг на друга шли войной -
Тесен им аул родной.Род пред родом громко хвастал:
– Мы заткнем за пояс вас-то!
Первый род: «Мы всех сильней!»
Род другой: «А мы – древней!»И случилось же такое,
Что в одну влюбились двое,
Два противника – в одну.
Два врага – в одном плену.И, как водится в Хунзахе:
Оба, пышный мех папахи
Нахлобучив до бровей,
В бой торопятся скорей!Видно, посчитав от дури:
Если, мол, в овечьей шкуре
У джигитов голова -
Сам джигит сильнее льва.Тот кричит: «Моя невеста!»
А другой: «Ты здесь не вейся,
Я давно ее жених!»
Прочь сбежать бы от двоих!Тот платок срывает пестрый,
А соперник саблей острой
Полкосы у милой – хвать!
«Не хочу, мол, уступать!»Бурку мигом разостлали.
Кровь бежит по синей стали.
Сабли блещут, бой кипит -
Пал один. Другой убит.Все забыли о невесте,
Помнят лишь о кровной мести.
Стоны. Выстрелы. Резня -
На родню идет родня.И в одном роду все жены
В черной ткани похоронной.
Кто изранен, кто убит,
Плачут девушки навзрыд.А в другом роду иное.
Не вздыхая и не ноя,
Порешили жены там
Слез не лить – назло врагам!– Не наденем черной ткани!
Ни стенаний, ни рыданий
Не услышит враг от нас!
Вместо плача – только пляс!Только смех, веселье, пенье.
Храбрецов не станет мене,
Сколько их не режь, не бей!
Жены сели на коней.Смотрят весело и дерзко.
Туго стянута черкеска,
Под папахой – змеи кос.
Здесь не льют и в горе слез.Здесь ни жалобы, ни стона.
Волей крепкой, непреклонной
Эти женщины сильны,
И отважны их сыны.– Ну, вспомнил предание старое это?
Постиг, почему не сменила я цвета?
Сказал твой отец, и послушалась мать, -
Мол, траур не время сейчас надевать.Отец говорил ей: «Сдержи свою жалость!»
Ушел на войну он. А мама осталась,
На крыше стоит над сплетеньем дорог,
Дрожа на ветру, точно слабый росток.Но силы находит росток понемногу.
Стал деревцем он. Осеняет дорогу,
Сияет на тоненькой веточке плод,
Светает.
Желанное утро грядет.
4
Как сок из вишни, брызнул свет зари,
И мир открылся, как глаза у лани.
Вершины гор, насечки, газыри -
Все засверкало радугами граней.Казалось, мир вдохнул волну тепла
Весны великой, небывало дружной.
И вновь улыбка матери светла,
И горе в сердце подавлять не нужно.Ручей-скакун бежит во весь опор,
Ломая вскачь ущелья сон глубокий.
Ручьи струятся по морщинам гор,
Сливаются в могучие потоки…Конец войне,
спешит домой солдат.
И мама дождалась желанной встречи.
Увидев нас, воскликнул:
«Я богат!»
Всех четырех нас посадил на плечи.– Вокруг меня вершины наших гор.
И на плечах – на каждом по два сына!
Как кубачинцев золотой узор,
Отец и дети слиты воедино.Отец, склонясь над очагом родным,
Взял уголек для самокрутки:
– Дорог
Домашний этот, добрый этот дым!
Пусть никогда здесь не клубится порох!В ворота ввел он белого коня:
– Конь белогривый! Вместе со стихами
Стань перед нею, голову склоня. -
И конь послушно поклонился маме.Наструнившись средь нашего двора,
Стоит скакун и не пошевелится.
И шаль порхает, празднично-пестра,
Над белой гривой, словно чудо-птица.Белеет конь, закончив трудный бег.
Над белою вершиной вьется знамя.
И, словно шапки, кинутые вверх,
Взлетает к небу белый дым клоками.И в нашем доме, где звучат стихи,
Кинжал на стенке отдыхает старый.
И гнездышко высоко у стрехи
Вьет ласточек щебечущая пара.Как встарь, аулы лепятся к горам.
Но жизнь пошла в аулах обновленно,
И новых сыновей качают там
Вершин аварских смуглые мадонны.И ты меж ними бережной рукой
Меня с подушки теплой поднимаешь
И, хлопоча, как пчелка, день-деньской,
В одну семью всех близких собираешь…В засушливый тот год посев зачах,
В горах шумели грозы то и дело.
Но мама разжигала наш очаг,
И вся семья у котелка сидела.Стучали ложки о пустое дно,
И каждому перепадало мало,
Но радость пробивалась все равно,
Как в щель скалы шиповник грозно-алый.Мы скудный ужин ели всемером:
Родители, четыре сына, дочка.
И утешались: «Нет, не пропадем,
Весь урожай сберем по колосочку».Так рассуждал весь честный Дагестан
И вся страна, подхваченная бурей…
Чадит очаг. В горах плывет туман,
Но сквозь туман видны клочки лазури.…Здесь, мама, ты с черною шалью рассталась,
С той самой, которой в беде укрывалась,
Так что же тебе, моя мама, осталось?Остался кувшин, чтоб ходить за водою,
Студеной, прохладной водой ключевою,
Тебе, что не знала ни сна, ни покою.Остался возок у предгорья средь поля,
Осталась суровая женская доля,
Остались еще на ладонях мозоли.Осталась забота о старой корове,
Еще о дровах для зимы и о крове
И страх за отца и за наше здоровье.Осталась тревога о детях подросших…
Все рвутся куда-то, но вряд ли поймешь их,
А вдруг даст судьба им друзей нехороших?Остались лишь женские вздохи украдкой,
Внезапно блеснувшая белая прядка.
Морщинка на коже, вчера еще гладкой!Я вижу, как сено ты сушишь на крыше,
Стоишь ты на крыше, как будто на круче.
Тростинкой ты кажешься тем, кто повыше,
А тем, кто поближе, – скалою могучей.Стоишь наверху ты, стоишь над скирдою,
Пускай выплывают туманы с верховья!
Над миром стоишь милосердным судьею
С печалью своей и своею любовью…
5
НЕ СУМЕЛ Я, МАМА, ТЕБЯ СБЕРЕЧЬ…
Отлучался ли отец, бывало,
На день ли, на месяц из Цада, -
Мама, о тебе не забывал он,
Шаль в подарок привозил всегда.А когда надел он первый орден,
Он сказал нам:
– Надо б награждать
Тех, чей подвиг молча благороден.
Ордена заслуживает мать.Мы росли. Я помню гордость брата,
На глазах у мамы блестки слез
В день, когда на первую зарплату
Шаль тебе в подарок он привез.А когда за столбик первых строчек
Дали мне в газете гонорар,
Мама, я тебе принес платочек…
Как ценила ты мой скромный дар!Был он для тебя дороже шали,
Ты его хранила в сундуке…
Нет тебя, но краски не слиняли,
Ни пятна на памятном платке!Нет тебя… Родной моей, бесценной!
Стебельком стояла средь дорог,
А душа твоя была антенной,
Чутко принимавшей каждый вздох.И куда бы мы ни уезжали,
Ты внимала нам издалека.
Голубые, розовые шали…
Мамина зовущая рука……Сколько б лет с тех пор ни пробежало,
Все равно мне видится во сне
Рукоятка белая кинжала
Рядом с белой шалью – на стене.Через жизнь прошли две эти вещи.
Спрятан мамой в сундуке кинжал…
Не кинжал мне был отцом завещан -
Свой пандур отец мне завещал.Только лишь коснусь я струн пандура,
Возникают мамины шаги.
Смерть отца… Прощальный вечер хмурый.
Слабый голос: «Маму береги!»И когда заслышу эту речь я,
Дрожь проходит с головы до ног…
Мама!.. Не сумел тебя сберечь я!
Как же так – тебя я не сберег?!Над плитой могильной спину горбя,
Я взываю к сердцу сыновей:
– Знайте, люди, нет страшнее скорби,
Чем расстаться с матерью своей!Трудно жить, навеки мать утратив,
Нет счастливей вас, чья мать жива!
Именем моих погибших братьев,
Вслушайтесь – молю! – в мои слова!Как бы ни манил вас бег событий,
Как ни влек бы в свой водоворот,
Пуще глаза маму берегите
От обид, от тягот и забот.Боль за сыновей сильнее мела
Выбелила косы добела.
Если даже сердце очерствело,
Дайте маме капельку тепла!Если стали сердцем вы суровы,
Будьте, дети, ласковее с ней.
Берегите мать от злого слова,
Знайте, дети ранят всех больней!Если ваши матери устали,
Добрый отдых вы им дать должны…
Берегите их от черных шалей!
Берегите женщин от войны!Мать уйдет, в душе оставив рану.
Мать умрет, и боли не унять…
Заклинаю: берегите маму!
Дети мира, берегите мать!Чтобы в душу не проникла плесень,
Чтоб не стала наша жизнь темна.
Чтобы не забыть прекрасных песен,
Тех, что в детстве пела нам она!
Часть вторая
СВЕТЛЫЕ ПЕСНИ НАШИХ МАТЕРЕЙ
«Кто забывает песню матери,
Тот забывает родной язык».
Так говорил мой отец
1
Отец мой был поэт, чей глаз остер.
Слова летели к цели, точно пули.
Весь Дагестан большой чтит до сих пор
Стих, что рожден был в маленьком ауле.Писал о нашей жизни Цадаса,
Но жизнь в его стихах являлась внове.
Он слышал мысли зябнущего пса,
Писал об овцах, о больной корове.В его стихах – наш юмор, наша грусть,
Дела аула, гул больших событий…
Стихи отца я помню наизусть,
Прочту средь ночи – только попросите!Хотя простым аварцем был отец,
Но песня в сердце у него звучала.
Он драгоценный отмыкал ларец,
Где тайна слов до срока пребывала.И он – знаток всех песен! – от души
Сказал однажды:
– Слушайте Гамзата!..
Три песни в мире точно хороши,
Все три сложили матери когда-то.Поверьте, в ожерелье этих строк
Вся жизнь людская уместится смело:
Рожденье, смерть, печальный мир тревог…
Все это с дивной силой мать воспела.Что в мире слаще, чем пчелиный мед?..
Тот хлеб, чем нас вскормила мать родная,
И песнь, что над ребенком мать поет,
С ним остается, сердце согревая.Пойми, мой сын! Я вырос сиротой,
Лицо родное помню еле-еле.
Но не забыть вовеки песни той,
Которую слыхал я в колыбели.Хрустальный переливчатый родник
Звучал в ее напеве – просто чудо!
Я все мои стихи отдам за них!..
Да что мои? Отдам стихи Махмуда!Собрать бы вместе песни матерей!..
И все решили б, обсудив их строго,
Что искренней душевностью своей
Они сравниться с пушкинскими могут…Так говорил мне мой отец-поэт.
Ушел отец, свершив земное дело.
А мама… И тебя со мною нет.
Со мной лишь песня, что ты в детстве пела…Я помню, как родник пошел плясать
С кувшином в лад, когда сбивали масло.
И пробуждалась на горах опять
Улыбка та, что за зиму погасла…Я помню, сито у тебя в руке,
Как будто бубен, на пиру звенело,
И вот, с постели спрыгнув налегке,
Вокруг тебя пляшу я неумело.Одно движенье милых этих губ -
И песня все вокруг переиначит,
И даже наш телок, что мал и глуп,
И тот по дворику, шалея, скачет.Ах, эти песни! Я их не верну!
Они в далеком детстве запропали.
Все ж записать попробую одну.
Хоть голос мамин передам едва ли…
Мамина колыбельная, как она запомнилась:
Спи, туренок, спи, сынок!
Там, за далью снежных гор,
Жизнь сплела в один клубок
Честь, и славу, и позор.Но тебя я родила
Для добра, а не для зла.
И не зря тебе дала
Два орлиные крыла.Спи! В горах уже темно.
Там, где тучи видят сны,
Там давным-давно в одно
Правда с ложью сплетены.Но тебя я родила
На высокие дела
И не зря тебе дала
Сердце гордое орла.Спи спокойно, мой родной!
Там, за далью синих вод,
Мир тягается с войной.
Кто осилит? Чья возьмет?Жизнь тебе я, сын, дала
Лишь для мира, не для зла!
Не отдам тебя войне!..
Спи, мой мальчик, в тишине!
* * *
… – Да будет мир над цепью гор!
Да не коснется зло родного края! -
Так, заклиная, ты ткала ковер,
За нитью нить в раздумье выбирая.В узор вплетались горы и снега,
Крик журавлей и облачные перья,
Цветущие альпийские луга,
Старинные преданья и поверья.И расцветал ковер – к цветку цветок,
Как Дагестан родной в разгаре лета.
За нитью нить…
Так из прекрасных строк
Рождается творение поэта.
Вот что пела мама, когда ткала ковер:
Сыночек, смотри: весела и стройна
В долину с вершины сбежала весна.
Смотри: и платок, и рубашка на ней
Травы зеленей
И листвы зеленей.
Зеленый -
надежды и радости цвет.
Зеленую нитку
безгорестных лет
Вплету я, сынку подарю моему.
А черную?
Черная нам ни к чему!Ты видишь,
июнь – и беспечен и юн -
Несет на плече ярко-красный хурджун.
Багряную нить,
огневую зарю
В ковер я вплету
и сынку подарю,
Ему подарю,
чтоб привольно жилось!
А черную нитку
Подальше отбрось!Сынок мой!
В бешмете своем золотом
Красуется осень на склоне крутом.
О цвет золотистый!
Окраска мечты!
Любимый мой цвет…
Полюби его ты…
Чтоб солнце твой дом пронизало насквозь.
А черную, мрачную нитку отбрось!Сыночек!
Снежок забелел на стогах,
В горах поприбавилось белых папах.
Сверкая,
белея, приходит зима.
О белый!
О цвет седины и ума!
Да будешь ты мудрым,
Коль станешь седым.А черное?
Черное мы отдадим
На бурки -
пусть будут плотны и черны!
На женские косы,
где нет седины!
Лишь буркам и косам
нужна чернота…А все остальные
шерстинки-цвета
Вплету я в ковер,
ваша старая мать,
Чтоб детям веселье и счастье раздать,
Чтоб детям добром
обо мне вспоминать!
* * *
Журчала песня эта, как родник.
Из-за станка вставала мать устало
И, отдыхая от трудов своих,
На шали камушки перебирала.Бывало, я подсяду ближе к ней,
Спрошу – я это помню и доныне:
– Скажи, чего ты хочешь от камней?
О чем с камнями говоришь немыми?– Немые? Нет, и камни говорят!
Они меня, случалось, утешали.
Вот видишь, девять камушков подряд
Нашиты вдоль каймы старинной шали.Вот этот длинный, с желтой головой
Сулит любовь и борется с напастью.
Сулит беду обветренный, кривой.
А снежно-белый обещает счастье.Он выпадет – и вот я весела,
Во всех работах ждет меня удача.
А черная ракушка – вестник зла.
Я, глядя на нее, порою плачу.Гадаю, милый, о твоей судьбе,
Пойдет ли путь твой и светло, и прямо…
Учили бабки этой ворожбе,
И ты запомни, как гадала мама.
Вот какую песню пела мама, гадая на камушках:
Сядь ко мне, сыночек, на колени.
Нынче я – твоя ворожея.
Это – горы, это – лес осенний.
И тропинка эта – жизнь твоя.Пред тобой широкая дорога,
Так шагай ты этим большаком…
Погадаем, счастье иль тревогу
Принесет сыночек маме в дом.Не дари мне лалов и жемчужин,
Не хочу я дорогих даров.
Маме лишь один подарок нужен,
Чтобы сын был счастлив и здоров.Сядь ко мне, сыночек, на колени,
Нынче я – твоя ворожея.
Это – солнце, а вот это – тени…
Будет ли судьба светла твоя?Осенью становятся плодами
На деревьях нежные цветы.
Как плоды, и ты растешь… С годами
Чем родимый край одаришь ты?Маме нужен лишь один подарок,
Лишь одно от сына мама ждет,
Чтобы счастлив был ты,
Был бы ярок
Каждый год твой, слышишь, каждый год!Сядь, мой милый, к маме на колени.
Камушки нам говорят не зря.
Это – частый лес, в лесу – олени,
Беркут в небе кружится, паря.Молит мама, чтоб под облаками
Сын парил, чтоб был высок полет.
Песнь какую, вы скажите, камни,
Милый сын для Родины споет?У судьбы прошу я неустанно
Сладостного дара одного,
Чтобы полюбилась Дагестану
Эта песня сына моего!
* * *
Так пела мама, на камнях гадая,
И множество таких же матерей
Молили, чтоб в родимом нашем крае
Жилось их детям легче и светлей.Чтоб молния не поджигала крова,
Чтоб множились стада и табуны.
Чтоб дети были сыты и здоровы.
И, главное, чтоб не было войны!А там, вдали, на западной границе
Готовятся войска не на парад.
Там блещут каски, сапоги скрипят…
А может быть, тебе все это снится?..
ГАМЗАТОВ Расул
"Радость, помедли, куда ты летишь?"
"В сердце, которое любит!"
"Юность, куда ты вернуться спешишь?"
"В сердце, которое любит!"
"Сила и смелость, куда вы, куда?"
"В сердце, которое любит!"
"А вы-то куда, печаль да беда?"
"В сердце, которое любит!"
Расул Гамзатов
Что бесполезней, чем незрелый плод,
Который раньше времени сорвали?
- Упавший плод, что на земле гниет,
Лишь потому, что вовремя не сняли.
Расул Гамзатов
Что хмуришь брови, словно от недуга?
- Обидел тот, кто мне дороже всех.
- А ты прости великодушно друга,
Еще, поверь, он свой искупит грех.
Пускай бы лучше тот меня обидел,
Кто слыл врагом и честно ненавидел,
В печали я не опустил бы крыл,
А друг обидел - белый свет не мил.
Расул Гамзатов
«Как живете-можете, удальцы-мужчины?»
«Коль жена плохая, так судьбу клянем!»
«Как живете-можете удальцы-мужчины?»
«Коль жена хорошая - хорошо живем!»
«Если муж недобрый - все вокруг черно!»
«Как живете-можете, женщины-голубки?»
«Если муж хороший - плохо все равно!»
Расул Гамзатов
«Скажи каким огнем был рад
Гореть ты в молодости, брат?»
«Любовью к женщине!»
«Каким, не избежав потерь,
Горишь огнем ты и теперь?»
«Любовью к женщине!»
«Каким, ответь, желаешь впредь
Огнем пожизненно гореть?»
«Любовью к женщине!»
«Чем дорожишь ты во сто крат
Превыше славы и наград?»
«Любовью женщины!»
«Кем был низвергнут, как поток,
И вознесен ты, как клинок?»
«Любовью женщины!»
«С кем вновь, как рок ни прекословь,
Разделишь не на срок любовь?»
«С любовью женщины!»
«А с чем, безумный человек,
Тогда окончится твой век?»
«С любовью женщины!»
Расул Гамзатов
Ах, женщины!
Пока не знал, не знал я вас,
Я жил на берегу ручья.
С тех пор, как вас узнал, - тотчас
В поток бурлящий прыгнул я.
Поток тот беспощаден был,
Трепал, швырял, о скалы бил…
Ах, женщины, вах, женщины,
Все те же, те же женщины!
Пока не знал, не знал я вас,
Я только грелся у огня.
Но имя услыхал - тотчас,
Вмиг в пекло бросило меня!
С тех пор огонь мне сердце жжет
И дни и ночи напролет…
Ах, женщины, вах, женщины,
Все те же, те же женщины…
С друзьями преданными я
Жестоко ссорился не раз,
И верные мои друзья
Со мной расстались из-за вас.
Порою не пожму руки,
Порой сжимаю кулаки…
Ах, женщины, вах, женщины,
Все те же, те же женщины…
Один другого- стыд и срам! -
Столкнул с дороги из-за вас.
Сам на дороге трудной к вам
В ловушку попадал не раз.
И ревновал. И горевал.
Бывал убитым наповал…
Ах, женщины, вах, женщины,
Все те же, те же женщины...
Считается в горах у нас:
Мужчине ревность ни к чему!
Но это доказать подчас
Нельзя ни сердцу, ни уму.
Осанка, стан, улыбка, взор...
Быть не ревнивым? Что за вздор!
Ах, женщины, вах, женщины,
Все те же, те же женщины!..
Едва кивнете головой,
Взбегая по ступенькам вверх, -
И становлюсь я сам не свой:
И - вспыхнул свет, и свет померк...
Вы - дальний мой и ближний свет,
До смерти ж мне и дела нет!..
Ах, женщины, вах, женщины,
Все те же, те же женщины!
Порой на вас я разозлюсь -
И сам терзаюсь выше сил...
Любовью разбудил я грусть,
Любовью свой покой убил...
Как схожи вы в своей красе,
Какие разные вы все!
Ах, женщины, вах, женщины,
Все те же, те же женщины!
Не тысячу ли из-за вас
Я бед и радостей сменил?
Вы изменяли мне не раз,
А я всегда вам верен был!
И чем ругают вас дружней,
Тем вы желанней и нужней,
Ах, женщины, вах, женщины,
Все те же, те же женщины!
Расул Гамзатов
Без бурки мне случится выйти в путь -
В горах погода портится мгновенно.
Коню случится ногу подвернуть -
И назначают скачки непременно.
Когда я в лес иду, не взяв ружья,
Смелеют птицы, надо мною вьются.
Когда уходят от меня друзья,
Враги наглеют, надо мной смеются.
Расул Гамзатов
Берегите друзей
Знай, мой друг, вражде и дружбе цену
И судом поспешным не греши.
Гнев на друга, может быть, мгновенный,
Изливать покуда не спеши.
Может, друг твой сам поторопился
И тебя обидел невзначай,
Провинился друг и повинился -
Ты ему греха не поминай.
Люди, мы стареем и ветшаем,
И с теченьем наших лет и дней
Легче мы своих друзей теряем,
Обретаем их куда трудней.
Если верный конь, поранив ногу,
Вдруг споткнулся, а потом опять,
Не вини его - вини дорогу
И коня не торопись менять.
Люди, я прошу вас, ради бога,
Не стесняйтесь доброты своей.
На земле друзей не так уж много,
Опасайтесь потерять друзей.
Я иных придерживался правил,
В слабости усматривая зло.
Скольких в жизни я друзей оставил.
Сколько от меня друзей ушло.
После было всякого немало,
И, бывало, на путях крутых
Как я каялся, как не хватало
Мне друзей потерянных моих!
И теперь я всех вас видеть жажду,
Некогда любившие меня,
Мною не прощенные однажды
Или не простившие меня.
Расул Гамзатов
Берегите матерей
Воспеваю то, что вечно ново.
И хотя совсем не гимн пою,
Но в душе родившееся слово
Обретает музыку свою.
И, моей не подчиняясь воле,
Рвется к звездам, ширится окрест…
Музыкою радости и боли
Он гремит - души моей оркестр.
Но когда скажу я, как впервые,
Это Слово-Чудо, Слово-Свет, -
Встаньте, люди!
Павшие, живые!
Встаньте, дети бурных наших лет!
Встаньте, сосны векового бора!
Встаньте, распрямитесь, стебли трав!
Встаньте, все цветы!.. И встаньте, горы,
Небо на плечах своих подняв!
Встаньте все и выслушайте стоя
Сохраненное во всей красе
Слово это - древнее, святое!
Распрямитесь! Встаньте!.. Встаньте все!
Как леса встают с зарею новой,
Как травинки рвутся к солнцу ввысь,
Встаньте все, заслышав это слово,
Потому что в слове этом - жизнь.
Слово это - зов и заклинанье,
В этом слове - сущего душа.
Это - искра первая сознанья,
Первая улыбка малыша.
Слово это пусть всегда пребудет
И, пробившись сквозь любой затор,
Даже в сердце каменном пробудит
Заглушенной совести укор.
Слово это сроду не обманет,
В нем сокрыто жизни существо.
В нем - исток всего. Ему конца нет.
Встаньте!..
Я произношу его:
«Мама!»
Расул Гамзатов
Бросает свет светильник мой чадящий.
Все в доме спит, лишь я один не сплю, -
Я наклонился над тобою, спящей,
Чтоб вновь промолвить: «Я тебя люблю».
И горше были дни мои, и слаще,
Но, старше став, на том себя ловлю,
Что повторяю я теперь все чаще
Одно и то же: «Я тебя люблю!»
И я, порой неправдою грешащий,
Всего лишь об одном тебя молю:
Не думай, что настолько я пропащий,
Чтоб лгать признаньем: «Я тебя люблю!»
И мой единственный, мой настоящий
Стих только этот: «Я тебя люблю».
Расул Гамзатов
Бывает в жизни все наоборот.
Я в этом убеждался не однажды:
Дожди идут, хоть поле солнца ждет,
Пылает зной, а поле влаги жаждет.
Приходит приходящее не в срок.
Нежданными бывают зло и милость.
Я и тебя не ждал и ждать не мог
В тот день, когда ты в жизнь мою явилась.
И сразу по-другому все пошло,
Стал по-иному думать, жить и петь я.
Что в жизни все случиться так могло,
Не верится мне два десятилетья.
Порой судьба над нами шутит зло.
А как же я? Мне просто повезло.
Расул Гамзатов
Бывает в жизни нашей час такой,
Когда безмолвно, ни о чем не споря,
Мы, подбородок подперев рукой,
Перед огнем сидим или у моря.
Сидим, не затеваем разговор
Ни о красотах мира, ни о деле,
Как бы боясь, что наш извечный спор
Детей разбудит, спящих в колыбели.
Вот так с тобой сидим мы и сейчас,
Молчим мы, но в молчанье наше вложен
Весь мир, в сердцах таящийся у нас,
Все то, что речью выразить не можем.
На свете нету даже горных рек,
Шумящих беспрерывно весь свой век.
Расул Гамзатов
Бывшему другу
Противны мне люди с повадкою лисьей.
Сказать откровенно, я очень устал
От их удивительно правильных мыслей
И прорепетированных похвал.
Был друг у меня.
Я любил его, верил,
Считал его чуть ли не братом родным.
Пред ним раскрывал я приветливо двери,
Я сердце свое раскрывал перед ним.
Каким простодушным я был вначале,
Как было доверчиво сердце мое.
Я говорил о своей печали
Тому, кто был причиной ее.
Он воскличал: "Я долго не спал,
А уснул и увидел тебя в сновиденье!"
Я не думал, что лгал он, а он и не лгал:
Он полночи писал на меня заявленье.
Я ему говорил о своих врагах,
А он их другом был, мне на горе,
Я ему говорил о своих друзьях,
А он мечтал меня с ними поссорить.
И делал это спокойно, без шума,
Неуловимый и скользкий, как ртуть.
А я до сих пор не могу придумать.
Как мне уваженье друзей вернуть.
Я не знал, что речи друга фальшивы,
Я шел и верил ему, любя,
А теперь стою на краю обрыва,
Кляну его и ругаю себя.
Да, правда, когда замыкается круг,
Прозревает слепец, трезвеет мечтатель...
Был друг у меня, и умер мой друг,
Живет на земле мой враг, мой предатель.
Наивное сердце мое, почему
Ты так доверчиво? Ты готово
Открыться пред тем, поверить тому,
Кто согреет тебя ласковым словом.
Он называл меня другом заветным,
И ты тянулось к нему, к врагу.
Я не видел лжи, что была заметна,
Как черная палка на белом снегу.
Порой мне казалось сладким питье,
В котором было яду немало.
Я, не чувствуя, брался за острие,
Считая его рукояткой кинжала.
Глупец, я в зле не чувствовал зла,
Хотя распознать его было не просто.
Похвалой мне казалась его похвала,
Я верил в рукопожатья и тосты.
Я весел, если чему-нибудь рад.
Я угрюм, если чем-нибудь озабочен.
А он - актер, у него смеющийся взгляд,
А в сердце злоба клокочет.
Он ставил капкан мне и был готов
Вести меня, усыпляя сомненья,
С улыбкой во все тридцать с лишним зубов
За минуту до моего паденья.
Он говорил мне про Гейне и Блока,
Иным восхищаясь, иное кляня,
Он глядел на меня немигающим оком,
Он знал мой характер лучше меня.
Я не умру от твоего обмана.
Был друг - и нет... Утешусь. Не беда.
Но у меня осталась в сердце рана,
И я боюсь - осталась навсегда.
Тяжелый груз взвалил ты мне на плечи,
Я старше и угрюмее теперь,
И кто б с улыбкою ни шел навстречу:
"Не ты ли в нем?" - я думаю теперь.
Ты мир мой не замазал черной краской,
В моей груди не погасил огня,
Но, научив глядеть на все с опаской,
Ты сделал недоверчивым меня.
Я разорву страницы писем гладких,
Я позабуду дни разлук и встреч.
И лишь портрет, где ты с улыбкой сладкой,
До самой смерти буду я беречь.
И пусть всегда он будет мне укором,
Пусть он стоит (спасибо за урок),
Как черный придорожный столб, который
Нам говорит о трудности дорог.
Отец мой знал забавные примеры
Того, как достается простакам.
О бдительности пел я пионером,
И у костров о ней читали нам.
Усвоил я немало мудрых правил
Из слов друзей, учителей, отца,
Но нынче ты меня понять заставил
Все то, что не постиг я до конца.
Расул Гамзатов
Был мой родитель горским стихотворцем,
За долгий век он написал в стихах
О всех соседях, всех хунзахских горцах,
Об их деяньях светлых и грехах.
И вот пришли однажды старики
И так сказали: "Мы понять не можем,
Как вышло, что о той, кто всех дороже,
Не сочинил ты ни одной строки?"
Но было у отца свое сужденье:
Кто, мол, жену возносит - тот глупец,
А кто жену поносит - тот подлец.
А я всю жизнь писал стихотворенья
О собственной жене, и наконец
Я понял лишь теперь, что прав отец.
Расул Гамзатов
В Индии считается, что змеи
Первыми на землю приползли.
Горцы верят, что орлы древнее
Прочих обитателей земли.
Я же склонен думать, что вначале
Появились люди, и поздней
Многие из них орлами стали,
А иные превратились в змей.
Расул Гамзатов
В мире три счастливца, без сомненья:
Первый - кто не знает ничего,
А второй - лишенный разуменья,
Третий - равнодушный до всего.
Расул Гамзатов
Великую любовь за три шага
Обходит смерть, сворачивая в сторону.
Пока стучится дым из очага,
На крышу дома не садиться ворону.
Расул Гамзатов
Внушали нам: страна, в полете ты,
В пути и на "великом переломе".
Но оказалась на ремонте ты,
Как старый лифт в плохом и грязном доме.
Расул Гамзатов
Вот я вернулся с дороги
И встретил твой ясный взгляд.
Как будто вижу впервые,
Как эти глаза горят!
Вот я вернулся с дороги,
В милый наш дом вхожу...
И, словно впервые в жизни,
Руки твои держу.
И кажется мне, впервые
Я слышу твой тихий смех,
И в сотый раз понимаю,
Насколько ты лучше всех!
И в сотый раз повторяю,
Как счастливы мы с тобой,
Что вместе прожить не месяц -
Всю жизнь нам дано судьбой,
Что вместе встречать нам весны,
Рвать на полях цветы,
Что я не спешил родиться.
И не опоздала ты.
Расул Гамзатов
Впереди старайся не идти:
Бьют по шее впереди идущих,
Позади старайся не идти:
Палкой бьют по пяткам отстающих.
Расул Гамзатов
Все, что в нас хорошего бывает,
Молодостью люди называют.
Пыл души, непримиримость в спорах,
Говорят, пройдут, и очень скоро.
Говорят, когда я старше буду,
Я горячность юности забуду,
От тревог и от дорог устану,
Говорят, я равнодушным стану.
Сделаюсь спокойным и солидным,
Безразличным к славе и к обидам,
Буду звать гостей на чашку чая,
От друзей врагов не отличая...
Если правда может так случиться -
Лучше мне сегодня ж оступиться,
Лучше мне такого не дождаться -
Нынче ж в пропасть со скалы сорвался!
Расул Гамзатов
Всезнающих людей на свете нет,
Есть только те, кто мнит себя всезнающим.
Порой мне страшен их авторитет,
Взгляд осуждающий и глас карающий.
Всего не знал ни Пушкин, ни Сократ,
Все знает в целом мир, большой и многолюдный,
Но судят мир порою те, что мнят
Себя носителями истин абсолютных.
Расул Гамзатов
Встречал беду и радость на дороге я,
Смеялся, плакал я, но время мчалось,
И горем оборачивалось многое,
То, что сначала радостью казалось.
Печали становились вдруг победами,
Улыбкой - слезы... Мы напрасно спорим:
На свете нет иль, может, нам неведома
Граница между радостью и горем.
Расул Гамзатов
Всю жизнь мою я истину искал,
Всю жизнь мою ошибки совершал,
Но понял лишь перед последней тризной:
Ошибки были истиной и жизнью.
Расул Гамзатов
Выходящему в путь
Путник, я скажу тебе, когда
Следует в пути остановиться.
Вот родной земли твоей граница,
Эта падь иль горная гряда,
Слезь на миг с коня, чтоб поклониться.
Скоро ль ты воротишься сюда?
Слезь с коня, когда покрыт он мылом
И когда идет уже с трудом.
На горе иль на холме унылом,
Пред могильным камнем иль холмом,
Ты замри, как путники потом
И перед твоей замрут могилой.
И на стыке вечера и дня
Ты замри на миг в пути далеком,
Спешься у пастушьего огня
Перед родником или потоком,
Сам попей и напои коня.
Перед тем как в сторону свернуть,
Ты вблизи развилки где-нибудь
Встань, подумай, много ль верст осталось,
И да будет радостен твой путь,
И не свалит пусть тебя усталость.
Путник, друг мой, до дорог охочий,
Я прошу: не торопись, постой,
Погляди назад, где край твой отчий
Иль чужой, покинутый тобой.
Огляди леса, поля и горы,
Легшие по сторонам дорог,
Вникни в боль селений, по которым
Дальний иль недальний путь пролег.
И еще, мой друг, на всякий случай
Ты нет-нет да в небо погляди,
Не сгущаются ли в небе тучи,
Дождь тебя не ждет ли впереди.
Под конец пути или вначале
Невзначай поглядывай вокруг,
Чтоб в ущелье иль на перевале
Тьма тебя не захватила вдруг.
Половчей взвали на плечи ношу,
Или кожу до крови сотрешь,
И не забывай, что время тоже
Не стоит, покуда ты идешь.
И хотя вовек не знал ты страха,
Все тебе на свете трын-трава,
Все ж проверь: на голове ль папаха,
Есть ли под папахой голова?
Скачущий на скакуне горячем,
Еще встретишь старшего, тем паче
Мудреца, чья борода бела,
Осади коня, сойди с седла,
Поклонись и пожелай удачи.
Выслушай совет и сам хоть что-то
Сделай доброе для старика
И не вскакивай в седло, пока
Он не скроется за поворотом.
Встретишь младшего среди дорог,
Одари его своим приветом,
Ни заносчив с ним не будь, ни строг,
Расспроси и помоги советом,
Как тебе старик в свой час помог.
Дай из бурдюка вина хлебнуть,
Извлеки припасы из-под спуда.
Молод он, его длиннее путь
И мечты возвышенней покуда.
Если, путник, женщину нагонишь,
Слезь с коня, не обходи ее.
Ты не опасайся, что уронишь.
Добротой достоинство свое.
Добрым быть - и значит быть мужчиной,
Честь чужую чтить - свою сберечь.
Ты переложи ее хурджины
На свое седло или на спину,
Кладь такая не для женских плеч.
Стары, может быть, мои слова,
Но ты следуй им и будешь понят.
И, ей-богу, добрая молва,
Где бы ни был ты, тебя обгонит.
Я скажу еще такое слово:
Будет жизнь добра или сурова,
Путь твой будет честен пусть и прям,
В отношенье путника другого
Не замысли ничего такого,
Что ты испытать не хочешь сам.
Друг за друга, путники, держитесь,
Если вместе вздумали идти.
Вы по сторонам не разбредитесь,
До конца пути не разойдитесь,
А не то заблудитесь в пути.
Как бы ни был, путник, ты отважен,
Как тебе знаком бы ни был край,
Спутников своих не покидай,
В одиночку скучен путь и тяжек.
Посмотри, блуждают в небе даже
Журавли, отставшие от стай.
Злы в горах обвалы и метели.
И какой бы ни был ты герой,
Не бахвалься, что достигнешь цели,
Если цель покуда за горой.
Видишь: там вот у дороги с краю
На шесте лоскут, высок и бел,
Плещется, о тех напоминая,
Кто в горах пути не одолел.
Но во время бурь и снегопада,
Если даже попадешь в беду,
Рук в бессилье опускать не надо
И с тревогой думать: "Не дойду!"
Мы сильнее всех невзгод и бедствий,
И когда потом наш час пробьет,
Наша цель останется в наследство
Тем другим, кто до нее дойдет.
Но пока еще нас носят ноги,
Кто легко, а кто уже с трудом,
Путники, мы по земле идем
Потому, что нет конца дороге,
Потому, что мы еще живем.
Расул Гамзатов
Гляди вперед, вперед стремись.
И все ж когда-нибудь
Остановись и оглянись
На пройденный свой путь.
Расул Гамзатов
Говорят, что посмертно
Тела наши станут землею.
Я поверить готов
В немудреную эту молву.
Пусть я стану частицей
Земли, отвоеванной с бою,
Той земли, на которой
Сейчас я всем сердцем живу.
Расул Гамзатов
Год женщин
Этот год твоим объявлен годом,
Милая! - я потерял покой...
Год Земли... Год Солнца с небосводом...
Может ли существовать такой?
Олененок при моем вопросе
С водопоя в страхе ускакал...
Птица, что гнездилась на утесе,
Вдруг взвилась и скрылась в складках скал…
Этот год твоим объявлен годом...
Я не знаю - может ли так быть?..
Слух ли пущен хитрецам в угоду,
Чтобы чью-то чуткость усыпить?
Чье-то тут коварство... Может, это
Зерна у расставленных силков?
Может быть, охотничьи приметы?
Может быть, приманка рыбаков?
Год особый... Но на годы разве
Делят милосердье и мечту?
Как делить твое многообразье -
Гордость, гнев, любовь и красоту?
Специальный год какой-то моды -
На одежду... Но не на слезу!
Могут ли быть избранные годы
Для снегов вверху, цветов внизу?
У меня не то что года - даже
Часа нет н е т в о е г о, скажу...
Наша жизнь - вся безраздельно наша:
Кто ж посмел ввести в нее межу?
Песнь моя!.. Но есть ли год особый
Песни, что душа всю жизнь поет
О тебе?..
Любимая, попробуй
Ты перетерпеть и этот год...
Расул Гамзатов
Гость стучится в двери темной ночью,
Если горец ты, блюди закон.
Хочешь этого или не хочешь,
Дверь открой, превозмогая сон.
Расул Гамзатов
Да будет проклят друг, которого
Не дозовешься в час беды!
И проклят голос петь готового
В любом кругу на все лады!
Расул Гамзатов
Дагестану
Имя смакую твое по слогам:
Выдыхнул - "Даг",
следом выдыхнул - "стан".
Льну, Дагестан мой, к альпийским лугам,
Тропок касаясь твоих, как стремян.
Сходится клином на родине свет.
Право, не знаю,
твой верный наиб,
Индия больше тебя или нет,
Неотразимей Париж иль Гуниб?
Даришь свою мне и старь ты и новь.
Реки, как барсов, вскормив на плечах.
Верстами люди не мерят любовь,
Все рождены мы с пристрастьем в очах.
Был тот чеканщик велик, как пророк,
Что отраженье твое среди дня
На колыбели и сабле насек
И на мятежной душе у меня.
Вновь о твоей размышляя судьбе,
Край, вознесенный к седым небесам,
Я забываю легко о себе,
Выше от этого делаясь сам.
Снег на вершинах и море внизу,
Трубы трубят по отвесным лесам
Если себя пред тобой вознесу,
Меньше от этого сделаюсь сам.
Гулом ущелий меня позови,
Посвистом, что предназначен коню.
Вольный наиб несвободной любви -
Я пред тобою колени клоню.
Расул Гамзатов
Дай мне руку
Песня
Если счастьем ты охвачен -
Ты живи, его не пряча.
Дай мне руку, дай мне руку,
Дай мне руку, друг...
Если ты влюблен безмерно -
Счастлив я, как ты, наверно.
Дай мне руку, дай мне руку,
Дай мне руку, друг...
Если объяснился с нею -
Рад за вас, поверь, вдвойне я, -
Дай мне руку, дай мне руку,
Дай мне руку, друг...
Если встретишься с бедою -
Разделю ее с тобою.
Дай мне руку, дай мне руку,
Дай мне руку, друг...
Если в ураган ты вышел,
Позови, чтоб я услышал.
Дай мне руку, дай мне руку,
Дай мне руку, друг
Коль в душе несешь ты злобу,
Предлагать ее не пробуй -
Целиком себе бери,
Руку, руку убери!
Расул Гамзатов
Движение - вот способ, что на деле
Людей порою приближает к цели.
Расул Гамзатов
Для чего мне золото и камни,
Что навечно спрятаны в горах?
И звезда на небе не нужна мне,
Коль не светит, прячась в облаках.
Ты хоть много проживи, хоть мало,
Но тебе скажу я, не тая:
Если боль других твоей не стала,
Прожита напрасно жизнь твоя.
Расул Гамзатов
Добро и зло на свете все творят,
Но правит мной понятие иное:
Я слышу речь твою, твой вижу взгляд,
И ничего не стоит остальное.
Прекрасны в мире звезды и рассвет,
Заря и в небе солнце золотое -
Все то, что на тебя бросает свет,
Озарены твоею красотою
Родной аул и край любимый твой,
Гора, пугающая высотою,
Любой цветок и камешек любой.
Мне свято все, что связано с тобой, -
Все остальное ничего не стоит.
Расул Гамзатов
Дождик за окном - о тебе я думаю,
Снег в саду ночном - о тебе я думаю.
Ясно на заре - о тебе я думаю,
Лето на дворе - о тебе я думаю.
Птицы прилетят - о тебе я думаю,
Улетят назад - о тебе я думаю.
Зелены кусты, скрыты ли порошею, -
Ни о чем невмочь, - о тебе я думаю.
Уж, наверно, ты девушка хорошая,
Если день и ночь о тебе я думаю.
Расул Гамзатов
Дождь шумит за моим окном,
Гром гремит за моим окном.
Все в душе у меня слилось:
Боль и радость, любовь и злость.
Радость я подарю друзьям,
Песне боль я свою отдам,
Людям буду любовь дарить,
Злость оставлю - себя корить.
Расул Гамзатов
Друг ушел от моего порога,
Наяву ушел, пришел во сне,
И травою заросла дорога,
По которой радость шла ко мне.
Друг ушел. Что мне хула и слава?
Как мне жить и как мне песни петь?
Нет теперь руки со мною правой,
Чтобы в горе слезы утереть.
Расул Гамзатов
Если б каждая дума моя о тебе
Стать могла стихотворной строкой,
Я уверен, что книги большой о любви
Ты второй не сыскала б такой.
Но пока эта книга мала и тонка,
Ведь над ней я не часто сижу,
Потому что мне жалко стихам отдавать
Те часы, что с тобой провожу.
Расул Гамзатов
