Семик честной. Семик

Этот праздник не так известен, как многие другие, отмечаемые нашими предками. Но менее важным от этого он вовсе не становится. Семик знаменует собой уход весны и наступление лета. В этот день Семаргл-Огнебог помогает Яриле подняться на небо, войти в полную силу.

С приходом Семика завершаются весенние полевые работы и начинаются летние – ещё более тяжелые и напряженные. Ведь лето не так уж длинно, а выполнить за это время нужно действительно огромный объем работы. Недаром говорится – летом один день год кормит. Достаточно лениться всего один день, не выполнив запланированную работу, чтобы остаться без урожая, обречь свою семью на голод и нужду.

Но настоящее лето наступает только завтра, а сегодня – Семик, последняя возможность на многие недели хорошенько отдохнуть, расслабиться и повеселиться. Впрочем, веселье также носило важный характер. В его время, в игровой форме, проводились разнообразные обряды. Например, девушки и женщины, распевая песню «Ты удайся, удайся, мой лён» демонстрировали процесс работы со льном – сеяния, прополки, сборки, чёски, прядения. Также пелась песня «Мы просо сеяли», во время чего демонстрировались действия по работе с просом. Это обещало богатый урожай в текущем году.

По утру все жители старались пройтись босиком по траве, пока она не высохнет. Некоторые, обнажившись, катались по траве. Считалось, что роса в этот день обладает целебными свойствами. Поэтому подобные «ванны» помогали избавиться от хворей, поправить здоровье.

Не менее важен был и другой обряд. Как год переходи в новую фазу, от мягкой, доброй весны к знойному лету, наполненному тяжким трудом, так и молодые парни и девушки переходили в новую социальную группу. Парни, выбравшие воинский путь, проходили постриг. После этого они из вчерашних мальчишек превращались в полноценных воинов.

Конечно, им ещё суждено было многое узнать и многому научиться. Но отношение в дружине к ним было уже как к младшим братьям, а не как к заигравшейся детворе.

Девушки также не оставались в стороне. Впрочем, в обрядах участвовали и молодые жёны, ещё не заведшие детей. Проводились особые обряды, повышающие возможность вскоре стать матерью. Ведь большая семья – залог крепости рода и благополучия хороших родителей, сумевших родить и воспитать правильных людей. Для этого девушки уходили в лес, где жарили на открытом огне яичницу, компанией съедали её, а после водили хороводы вокруг берёз, украшая их яркими лоскутами, лентами. В некоторых областях было принято вешать на берёзу венок, в который вплеталось куриное яйцо. Это способствовало переходу мощной энергии, какой обладает берёза, всем участвующим в ритуале девушкам. Уж после этого их род наверняка скоро пополнится младенцами.

По завершению обрядов, вся деревня от мала до велика, собиралась за праздничным столом. В первую очередь поминались предки. По традициям некоторых областей России именно Семик являлся наиболее важным днём поминовения, оставляя позади даже Роданицу.

Вывод Д.К. Зеленина («Восточнославянская этнография») о том, что Семик связан с поминовением так называемых «заложных покойников» представляется недостаточно аргументированным и убедительным по целому ряду причин.

Во-первых , и Троица, и предваряющий ее Семик - это Зеленые Святки». А Святки (зимние или весенние) всегда связаны со «святьем», то есть теми предками («родителями»), которые, выполнив свой земной долг, обрели световое тело (ушли в Свет) и реинкарнации не подлежат. В отличие от них, те из ушедших в мир иной, кто еще не исполнил все свои обязанности в земной жизни и должны были вернуться в этот мир новорожденными детьми («Из навей нас дети емлют»), не были «Святьем» и не имели отношения к Святкам.

Во-вторых , уже то, что часто обряды Семика проходили в местах древних языческих погребений - жальниках, да еще и сопровождались «общим весельем, музыкой и свистом», отнюдь не свидетельствует о том, что это были «злые покойники». Скорее всего, таковыми их сделала новая христианская доктрина, так как древний культ «Святья» с ней никак не согласовывался.

И, в-третьих , использование в обрядах Семика крашеных яиц – символов зарождения жизни, отнюдь не свидетельствует о негативном отношении к тем, кому они жертвовались.

Кроме того, мы сегодня очень смутно представляем, почему, собственно, этот обрядовый комплекс – «Зеленые Святки» - назывался «Семик и Троица ». Ведь завивание венков на березах и кумление через них девушек и молодых женщин, смена головных уборов девушками на женские и женщинами на девичьи, поедание ритуальной яичницы – никакого отношения к христианской Троице – Богу Отцу, Богу Сыну и Богу Духу Святому не имеет.

Для того, чтобы разобраться во всех этих странностях, нам придется обратиться вновь, как это нами делалось неоднократно, к древнейшим памятникам индоевропейских народов Ригведе, Авесте и эпосу Махабхарата, с одной стороны. А с другой – к древнейшим традициям, сказкам, песням, обрядовой практике русского народа.

О чём свидетельствуют древнейшие Традиции

По мысли Творца и его Слову (т.е. озвученной мысли) появилось некое первояйцо, в котором «подлинным светом, непредставимым и вездесущим, из которого все рождается и в который все возвращается, был вечный Брахмо». «Ашвамедхикапарва» называет его «первоэлементом» или «эфиром». У Брахмо или эфира было только одно свойство – звучание (7 звуков и аккорд).

Затем из звучания появляется ветер или движение, у которого уже два свойства – звучание и касание, то есть инерция. Причем собственным свойством движения Махабхарата называет касание.

Затем из звучания и касания рождается третий компонент – собственно свет – Свет видимый, состоящий из 7 цветов спектра. У него уже три свойства: звучание, касание и образ.

Собственным свойством видимого света является именно Образ, т.е. все, что связано с миром физическим, проявленным, миром наших реальностей. Именно этот видимый Свет, согласно Махабхарате, и порождает все, что имеет форму или Образ. Причем, если потенциальная возможность движения и созидания образов принадлежит некоему «Оно» (Брахмо), а впоследствии мужскому началу – Брахме, то собственно сам творческий процесс – прерогатива женского начала. Ибо именно женское начало является «шакти» Брахмо, то есть его творческой, созидательной силой или Видимым Светом, творящим образы.

Полностью аналогичная ситуация наблюдается и в Русской Традиции.

Так в Поучении против язычества рубежа ХII – ХIII веков говорится, что русские язычники в первый день недели – воскресенье - поклоняются Свету. Причем, не Солнцу, утверждая, что Солнце только «вещь света», то есть вещественное его воплощение, а некоему «непостижимому и неосязаемому Белому Свету ». И «написавше жену в человеческий образ, поклоняются ей как тому самому неисповедимому Белому Свету» (существовавшему, по мысли древних, независимо от солнца).

Здесь уместно вспомнить про многочисленные русские вышивки с изображением женской фигуры с поднятыми вверх, часто процветшими или трехпалыми руками. Дева стоит, как правило, между двух деревьев, двух всадников или двух птиц–утиц (лебедей – «пав», «паванек»).

Но ведь в Упанишадах прямо говорится, что «Свет - это лебедь на водах» .

Вспомним таких персонажей русских народных сказок как Василиса Премудрая, улетающая от Ивана-Царевича белой лебедью или пушкинскую Царевну Лебедь, у которой «месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит» . Северорусское название лебеди – пава, паванька, павана слишком созвучно с санскритским «павана» - огонь, свет, очищающий», чтобы быть тут случайным совпадением. Таким образом и русская народная традиция, как и древняя ведическая, утверждает, что все во Вселенной, весь материальный мир – мир образов - порождены женским началом, которое представляет собой видимый - Белый Свет.

СВЕТ РАЗУМ

Рассказавший мне этот вариант сказки выдающийся российский фольклорист А.М. Мехнецов отмечал то удивившее его обстоятельство, что рассказчики иногда (но упорно) говорили вместо «Свет Разум» - «Шем Разум ».

Но ведь еще в начале ХХ века маркиз Сент-Ив Д’Альвейдер в своем знаменитом «Археометре » писал, что ШЕМ означает «теогонический мир, сотворенный непосредственно Словом», причем это «не человеческое слово, т.е. философская ложь, но слово Бога, единого источника всяческой истины» и что в нем «говорит само Слово – Творец» .

В ситуации с русской народной волшебной сказкой слово «Шем» является синонимом, аналогом слова «Свет», так как Свет Разум и Шем Разум здесь одно и то же.

Надо отметить, что на Русском Севере, при отсутствии четкой дифференциации звуков «С» и «Ш», само название праздника звучит зачастую не как «Семик », а как «Шемик ».

Но тогда, исходя из здравой логики, Семик вовсе не день поминовения заложных покойников, умерших не своей смертью, вовремя не похороненных и т.д., а Праздник Света, творящего живую жизнь, воплощенную в образе дерева (и растительности вообще, ведь не случайно в народе говорили, что «на Троицу земля травой покроется» ).

ТРОИЦА

• 3-х сезонный год, память о котором осталась на Русском Севере, в Индии и Древнем Египте (заметим, что, например, даже близкие соседи индийцев трехчастного деления года по 4 месяца в сезоне не знают);
• 3-х ликие божества славян и «Тримурти» (Брахма – Вишну – Шива) Индостана.

Обязательно стоит обратить внимание на одно важное обстоятельство. Мы уже отмечали, что в ведической традиции Свет - это «лебедь на водах », причем эта «световая стихия» воспринимается как первая и изначальная . Древнейшее божество космического пространства, владыка Вселенной и небесного океана у индоевропейцев - Варуна (у древних эллинов - Уран ). Именно он держит в бесконечном пространстве Вечности дерево, корни которого смотрят вверх, а крона и листья на ней – вниз. И листья этого дерева в древних ведических гимнах сопоставляются со звездами.

В северорусской традиции, в частности на Усть-Цильме, до наших дней сохранилась древняя легенда, где в начале творения существует огромный небесный океан, а создает весь наш материальный мир водоплавающая птица – утка – гагара. Космический океан присутствует также и во многих других древних русских заговорах. Но как это не покажется парадоксально, примерно о том же космическом океане говорит и современная физика. Эту среду физики называют эфиром .

РИШИ

А на низкой ли ступени культуры (как, в частности, считал Д.К. Зеленин) стояли наши предки, празднуя Зеленые Святки -Семик и Троицу?

В их обрядовых комплексах не было ли законсервировано и сохранено то Великое знание законов космоса, которое наши мудрые предки хотели донести до нас – их потомков?

Мы, ученые МКУ, сегодня можем предположить вполне, что в обрядах Зимних Святок, Масленицы и Троице-Купальского цикла зафиксированы те, как их называют физики, «фазовые переходы », через которые проходит первичная структура Вселенной – космический океан в своем созидательном, творческом процессе.

Зимние Святки - это стабильная, неподвижная, потенциально несущая в себе все возможности форма кристалла. Ею правит мужское начало – Дед Мороз, о котором А.С. Фаминцын в своей книге «Божествах древних славян» писал:

«По представлению русских поселян солнце есть огонь, поддерживаемый Дедом, под именем которого, следовательно, в данном случае следует понимать верховного небесного Бога».

Масленица или Красная Горка , которая завершалась в древности всегда в День весеннего равноденствия. Это движение растаявшего снега и льда, переход из кристаллической потенциальной формы в активную, жидкую, которой правит творческое женское начало – Теща.

И, наконец, Зеленые Святки или Семик и Троица . Здесь очередная трансформация постепенного превращения воды в пар, плазму, а затем и в Свет .

Вспомним биологию. Ведь именно Свет дает рождение живой жизни – зеленому листу и траве.

И завершает весь этот «фазовый комплекс» Купальская ночь , когда включается процесс реинкарнации тех, кто должен вернуться в наш мир новорожденными детьми, то есть людьми.

Всё очень логично: Кристалл - Вода – Ионизированный пар – Свет - Зеленый лист (дерево, травы) - Человек .

И при этом точкой отсчета является именно кристалл. Ведь сам этот термин - значит буквально «застывший свет». А, значит, Человек, достигший «застывшего света» , обретший «световое тело» , т.е. «святой» - Риши (или Раша) – это:

Мудрец, постигнувший Главный Смысл Мироздания - вечный и
бесконечный круговорот жизни!

Именно на Праздник «Семик» молодые девушки «кумились» с березками - вступали с ними в родство - так сам порождающий жизнь Свет воплощался в образе Женщины. В Празднике «Семик и Троица» или в «Зеленых Святках» во всей полноте отразились представления наших мудрых предков о Великом должном Единстве Природы и Человека. И здесь невольно вспоминаются прекрасные строки С.Я. Маршака:

«Человек, будь он хоть трижды гением,
Остается мыслящим растением.
С ним в родстве деревья и трава,
Не стыдитесь этого родства.
Нам даны до нашего рождения
Сила, стойкость, жизненность растения».

Семи́к (зелёные Святки) - славянский народный праздничный комплекс весенне-летнего календарного периода, называемый так по главному дню. Отмечается с четверга (в иных местах со вторника) седьмой недели после Пасхи по вторник восьмой недели после Пасхи (в иных местах по Троицын день). Праздник знаменует окончание весны и начало лета. Это был главный весенне-летний праздник, с обширным циклом игр, хороводов и песен. Здесь так же, как и в зимние святки, в календарную обрядность врывалась обрядность молодежная, предбрачная по своему характеру. Неделя зеленых святок называлась иначе семицкой (так как это была седьмая неделя после пасхи). Зеленые святки были связаны с представлением о расцветающей, входящей в силу растительности. Народ чествовал деревья и цветы.

Также Семик - это седьмой четверг после Пасхи, откуда и название. Считался большим праздником и открывал комплекс обрядов троицко-семицкого празднества, знаменующих прощание с весной и встречу лета, прославляющих зеленеющую растительность. Также это день поминовения «заложных» покойников, то есть умерших неестественной или преждевременной смертью (в некоторых местах поминки проводились во вторник - «Задушные поминки»).

Зелёные святки (Семицкая неделя) 2013 года

СЕМИК

Семик - седьмой четверг после Пасхи считался большим праздником, он открывал комплекс обрядов, знаменующих прощание с весной и встречу лета, прославляющих зеленеющую растительность с центральным персонажем - березкой .

Почему народ выбрал именно берёзу? Объясняется это тем, что берёзка - первое дерево, одевающееся в яркую, блестящую на солнце зелень, тогда как другие деревья ещё едва начинают распускать почки. Отсюда возникает представление, будто именно берёзки обладают особенной силой роста. Средоточием этой силы считаются верхушки и ветки: они идут в рост и, следовательно, здесь находится сила деревьев. Эту силу надо использовать. Берёзовые ветки или молодые берёзки приносились из леса и расставлялись по домам в семицкую неделю. Дома украшались также цветами. Перед праздником мыли, чистили избы, всюду наводя чистоту. Дворы, и ворота также украшали берёзками, отчего вся деревня приобретала нарядный вид.

Обычно веселье в Семик начиналось после обеда. Молодежные гулянья, игры, хороводы проходили или в лесу, вокруг березки, или в деревне, куда с песнями вносили срубленное и украшенное деревце. Пели:

Берёза девушкам приказывала:

«Придите вы, девушки.

Придите вы, красные!

Сама я, берёзынька,

Сама я оденуся:

Надену платьечко все зелёное,

Все зелёное — все шёлковое;

Ветрик повеет — вся шуметь буду,

Дождичек пройдет — лопотать буду,

Солнце выблеснет — зеленеть буду».

В разных местах обряд с молодым деревом был неодинаков, каждая деревня имела свой набор действий и в собственной последовательности, свой обязательный песенный репертуар, при том, что основные элементы обряда сохранялись. К числу таких элементов относятся: выбор и украшение деревца, совместная трапеза под ним, завивание венков, кумление, хороводные песни и игры под березкой, рубка дерева, а затем уничтожение его, гадание на венках, брошенных в воду.Большинство обрядов совершали девушки.

В среду на «зеленой неделе» девушки ходили выбирать - «заламывать» березки. На другой день (Семик) или в субботу шли завивать березки - заплетали ее ветви. Каждая несла с собой угощение - яичницу, пироги, лепешки. К березам шли с песней «Не радуйтесь, дубы...».

Не радуйтесь, дубы,

Не радуйтесь, зелёные,

Не к вам девушки идут,

Не к вам красные,

Не вам пироги несут,

Лепешки, яичницы.

Ио, ио, семик да троица!

Радуйтесь, березы,

Радуйтесь, зеленые!

К вам девушки идут,

К вам красные,

К вам пироги несут,

Лепешки, яичницы.

Ио, ио, семик да троица!

Все приносили с собой глазок яичницы. После того как березки были завиты, девушки, разместившись вокруг одной из них, выкладывали на полотенце (скатерть) глазки яичницы. Получался удивительный ковер, словно бы солнечная мозаика. Затем девушки водили хоровод и пели песню:

Березка, березка,

Завивайся, кудрявая,

К тебе девки пришли,

Пироги принесли

Со яичницею.

Существовал и такой обычай: пеклись специальные «козули» - род круглых лепешек, которые обкладывали вареными яйцами наподобие венка. С этими козулями девушки шли в лес, где с песнями завивали на березке ленточки, бумажки, нитки. В ряде мест выбирались две рядом стоящие берёзки, верхушки их связывались, так что получалась арка, под которой затем «кумились» или водили хоровод, угощались. В Сибири вершины березок пригибали к траве и делали «косы», связывая эти вершины с травой.

Смысл обряда станет ясным из следующей песни - «А и густо-густо на березе листьё...»:

А и густо-густо на березе листьё,

Ой ли, ой люли, на березе листьё!

Гуще нету того во ржи, пшеницы,

Ой ли, ой люли, во ржи, пшеницы!

Господа бояре, мужики крестьяне!

Ой ли, ой люли, мужики крестьяне!

Не могу стояти, колоса держати,

Ой ли, ой люли, колоса держати!

Буен колос клонит, буен колос клонит,

Ой ли, ой люли, буен колос клонит!

То есть почести, воздаваемые березе, рассматривались как проявление такого уважения к ней, за которое она отплатит добром — передаст свою буйную силу и рост хлебному полю. Пшеница представлена с уже налившимся тяжелым зерном.

Сами женщины как бы вбирают в себя эту силу:

Ой, где девки шли, там и рожь густа,

Ой, где вдовы шли, там трава росла,

Что трава росла высока, зелена;

Где молодушки шли, там цветы цветут,

Ну, цветут цветы по всей улице,

По всей улице да по бережку,

Что по бережку под кусточками.

По заплетённым и «завитым» берёзовым ветвям гадали о будущем:считалось, что если завитые ветви завянут, то это худая примета, а если останутся свежими, то - добрая. Кроме того, свивали ещё венок и для своих родных, стараясь определить и их судьбу. Пели:

Вью, вью колечко на батюшка,

Другое колечко — на матушку,

Третье колечко сама на себя,

Четверто колечко — на своего старика.

В Семик происходил обряд кумления . Кумятся главным образом девушки, женщины, хотя имеются редкие свидетельства былого существования этого обычая между парнями и девушками или только между парнями.

Кумовство на Семик восходит к обрядам родового общества. Это было принятие в род, признание им полноправными членами девушек, достигших брачного возраста. Производились эти обряды в начале лета, начинался расцвет природы, от неё уже ждали плодов. Девушка, достигшая половой зрелости, также должна была стать женщиной. Это подчеркивало и сбрасывание венка - символа девичества (позже это стало гаданием - выйдет ли девушка замуж). Но это не исключает и другого вида кумовства - между мужчинами и женщинами, которое у многих народов происходило на Иванов день: оно могло быть пережитком заключавшихся в это время браков.

Обычай кумиться связан с берёзкой - кумились в лесу, загибая молодые ветки с только что появившимися листочками в круг, так что образовывались венки. Пелись ритуальные песни-приглашения свить венки:

Пойдем, девчонки, завивать веночки!

Завьём веночки, завьём зелёные.

Стой, мой веночек, всю недельку зелен,

Ая, молодёшенька, весь год веселёшенька!

Девушки попарно целовались через ветви берёзок, скрученных в венок потому, что надеялись на их магическую силу: они должны были усиливать крепость хороших, дружеских отношений между женской половиной села. Их заклинали сохранять дружбу между девушками и женщинами, когда на всю жизнь, когда до следующего кумления через год с другой девушкой, когда до конца праздника:

Покумимся, кума, покумимся,

Нам с тобою не браниться,

Вечно дружиться.

Ну-ка, кумушка, мы покумимся,

Ай люли, ай люли, мы покумимся!

Мы покумимся, поцелуемся,

Ай люли, люли, поцелуемся!

Приходи, кума, киселя хлебать,

Ай люли, киселя хлебать!

Под исполнение таких песен все девушки кумились. Ещё к венкам девушки подвязывали свои крестики, поцеловавшись, менялись крестами. Во время кумления девушек-подростков приветствовали обыкновенно так: «еще тебе подрасти да побольше расцвести»; а девице заневестившейся говорили: «до налетья (т.е. следующего года) косу тебе расплести надвое, чтобы свахи и сваты не выходили из хаты, чтобы не сидеть тебе по подлавочью» (т.е. в девках); женщинам же желали: «на лето тебе сына родить, на тот год сам третьей тебе быть». Подруги свои пожелания шептали друг другу на ухо.

Во многих местностях избирали старшую куму. Собравшись, подбрасывали вверх платочки: чей выше взлетел, та становилась старшей кумой. Кто уж очень хотел быть ею, исподтишка вкладывал в платочек какую-нибудь тяжесть - камешек, палочку.

Учёные считают, что обряд кумления готовил девушек к будущему материнству. Женщины, целуясь между собой не просто, а через живые венки берез, приобщались к растительной силе земли. В этот торжественный момент приобщения к рожающей силе земли мужчины не должны присутствовать. Они появлялись позже. После кумления под берёзками устраивался пир, на который допускались и парни. «К яичнице допускают парней, обязанных принести водки, меду и сладких гостинцев. Когда съедят яичницу, каждая девушка выбирает себе парня и, обнявшись с ним, гуляет у всех на глазах». Потом возвращались весёлым хороводом в село с тем, чтобы в Троицын день снова прийти в рощу развивать свои венки.

ТРОИЦА

Праздник Святой Троицы, справляемый через семь недель после Пасхи, посвящен сошествию Святого Духа на апостолов. Это произошло на 50-й день по Воскресении Христовом, поэтому день Святой Троицы называется также Пятидесятницей. Именно сошествие Святого Духа явило все Лица Триединого Бога: Бог Отец творит мир, Бог Сын искупает людей от порабощения диаволу, Бог Дух Святой освящает мир через основание Церкви и всемирную проповедь веры.

На Троицу (в воскресенье) дома и снаружи и изнутри украшали березками, с березками ходили по деревне, березки (особенно на полянах) украшали девичьими лентами и венками. Храмы изнутри тоже украшали цветами и зеленью(обычно небольшими березками), а пол устилался свежей травой. Прихожане являлись на обедню в церковь с букетами полевых цветов, берёзовыми ветками.

Многие обряды, как уже говорилось, плавно перетекали из одного дня семицкой недели в другой, начинаясь в Семик, они завершались в субботу или воскресенье. Как правило, если венки завивали в четверг, то развивать их ходили на Троицу или на следующий за Семиком день. Если березку срубали, украшали в Семик, то «трепали», топили на Троицу. Если венки на березке завивали в четверг, то венки из трав и цветов плели в воскресенье, тогда же и гадали по ним, бросая в воду.

Вечером Троицына дня с березки снимали украшения, отламывали по прутику, само деревце вырывали из земли и тащили его к речке - «кто за какой сучок ухватится»; придя к берегу реки, бросали березку в воду. Наряженная, опетая, накормленная, прославляемая в течение нескольких дней, березка рассматривалась как некое вместилище растительных сил. Брошенная или поставленная в хлебное поле, она должна была отдать всю свою силу, энергию роста и плодородия зеленеющей ниве, способствовать урожаю и, соответственно, благополучию людей. Как праздник воспринималось и потопление березки, ибо брошенная в воду, она, по мнению крестьян, обеспечивала на все лето достаточное количество влаги. С течением времени этот первоначальный смысл забывался, и тогда при потоплении деревца участницы обряда могли выкрикивать нечто совсем далекое от исконного его предназначения, например: «Тони, Семик, топи сердитых мужей!»

Да уж вы милые девушки мои,

Да вы подруженьки мои!

Да вы зачем меня да раздеваете?

Да чем же, чем же вам да разглянулася?

Да я кудрявая, да я нарядная была,

А теперь, березынька, да оголенная стою.

Все наряды мои да подаренные,

Все листочки мои, да все свернулися!

Вы подруженьки мои, да отнесите вы меня,

Киньте-бросьте вы меня да в речку быструю,

И поплачьте надо мной да над березынькой.

В окрестностях Углича был обычай разукрашенную березку ставить в рожь, а по полю раскидывать кусочки яичницы и целые яйца, чтобы «рожь-кормилица» лучше уродилась.

Троицкой зелени приписывалась особая сила. Ветки от троицкой березки не выбрасывали, и после праздника их втыкали во дворе для охраны скота или клали в сусек, чтобы уберечь зерно, муку, крупу от мышей. Позднее эти же ветки клали под снопы хлеба, под сено, в картофельные ямы.

Жители вятских деревень, затыкая под стреху на чердаке дома березовые ветки, сломленные в Троицын день, три раза произносили: «Троица Божья, храни от бури, от сильного ветра!»

Еще одним троицким обрядом и развлечением было гадание по венкам , брошенным в воду. К вечеру девушки с венками, которые под определенные песни плелись из разных трав и цветов, шли к реке и бросали венки в воду. Тут действовали свои правила: чтобы гадание было верным, нельзя кидать венки руками, нужно встать спиной к реке и, качнувшись, запрокинув голову, сбросить венок в воду. Если венок не упал в воду, гадание не состоялось. По тому, как «ведет себя» венок в воде, судили о предстоящем замужестве, о судьбе.Если венок поплывёт, то это означало неизменное счастье. Если венок завертится на одном месте, то это предвещало расстройство свадьбы, семейные ссоры. Если венок потонет, то это угрожало великим несчастьем, смертью родных или суженого. Если венок останавливался на одном месте, то из этого заключали, что девице в этот год не быть замужем. Куда вода понесёт венок, в той стороне девушке быть замужем.

Подруги, а иногда и брат с сестрой, бросали свои венки вместе. Нередко случалось, что влюбленные, как будто нечаянно, кидали свои венки вместе. Догадливые люди в сближении таких венков на воде нередко угадывали о близкой свадьбе. Бывали примеры, что матушки никогда не отдавали своих дочек за таких суженых, венки которых утонули в воде на виду у всех. По замечаниям старушек, такие суженые или вскоре умирают, или «спиваются с круга». Ленты, которыми девушки перевивали семицкие венки, сохранялись всю жизнь. Если они выходили замуж в этот же год, ими связывали венчальные свечи.

РОДИТЕЛЬСКАЯ СУББОТА

Старинным троицким обычаем, корни которого уходят в дохристианские времена, было посещение кладбищ в субботу.

В Валдайском уезде Новгородской губернии принято было к родительскому дню вязать небольшие свежие веники и с ними после обедни идти на могилы своих родственников, чтобы, как говорили, «попарить родителей». Сходный обряд, под названием «глаза у родителей прочищать», существовал в Тульской и Псковской губерниях: «старики и старушки после вечерни выходят на кладбища обметать троицкими цветами могилы родителей». На вере в то, что покойники обладают каким-то особым зрением, по сравнению с которым живущие на этом свете слепы, основан и распространенный запрет в родительские субботы выгребать золу из печи, чтобы пеплом и золой не засыпать глаза умершим, не лишить их возможности видеть оставленных ими на земле родных и помогать им.

ДУХОВ ДЕНЬ И РУСАЛЬНАЯ НЕДЕЛЯ

С Духовым днем (отмечается сразу за Троицей, в понедельник) нередко связывались поверья и обряды вокруг русалок , а весь период с понедельника на Троицкой неделе до понедельника следующей недели назывался «русальной неделей», и считался временем, когда русалки выходят из воды. По русским поверьям, русалки - это души утопленниц или детей, умерших некрещеными. Их обычно видели сидящими на камне у воды и расчёсывающими волосы золотым гребнем.

Отношение к русалкам было двойственным. С одной стороны, русалки могли облагодетельствовать человека, подарить ему богатство и удачу. С другой стороны, считалось, что русалки опасны для живых, особенно в течение русальной недели, когда им ничего не стоит защекотать до смерти путника или утащить его к себе на дно. Особенно опасны они в четверг - русальчин великдень.

Полагали, что русалки до Духова дня живут в водах; на Духов день они выходят из своих жилищ и плещутся на поверхности воды. Иногда русалки могут заходить и далеко от места своего обитания, в леса и рощи. Цепляясь волосами за сучья и стволы, если эти деревья согнуты бурею, они качаются как на качелях, с криком „рели-рели!" или „гутыньки, гутеньки!". По этой причине люди остерегались купаться на Троицын и Духов день, считалось также опасным в эту пору одному ехать через засеянное рожью поле: русалки могут напасть и замучить, да и вообще лучше не выходить за околицу в сумерки. А уж если выходили, то обязательно брали с собой пучок полыни, запах которой русалки якобы не переносят. Был ещё один способ избавиться от русалок: надо начертить на земле крест, обвести его вокруг чертою и встать в этом круге. Русалки походят, походят около черты, переступить которую боятся, и уйдут.

По преданию, в четверг на русальной неделе водяные девы устраивают свой праздник - «русальчин великдень». Ночью при луне, которая для них ярче обычного светит, они качаются на ветвях деревьев, аукаются между собой и водят веселые хороводы с песнями, играми и плясками на лесных полянах. Где они бегали и резвились, там трава растет гуще и зеленее, там и хлеб родится обильнее.

Обряд «Проводы русалки» устраивался на заговенье (последний день) перед Петровым постом, то есть через неделю после Троицы. Проводы русалок одновременно понимались и как проводы весны.

В Нижегородской губернии молодежь собирались на площади в центре села: «тут кого-нибудь наряжают лошадью, подвешивают под шею колокольчик, сажают верхом мальчика, и двое мужчин ведут под уздцы в поле, а позади весь хоровод с громкими прощальными песнями провожает, и, придя в поле, разоряет наряженную лошадь с разными играми».

В Зарайском уезде Московской губернии проводы проходили по-другому. Девушка, изображающая русалку, в одной рубашке, с распущенными волосами, верхом на кочерге, держа в руках полено через плечо, едет впереди, а за ней идут девки и бабы, бьют в заслон. Ребятишки забегают вперед, то и дело заигрывают с „русалкой", хватая её, кто за руку, кто за рубаху, кто и к кочерге прицепится, приговаривая: „Русалка, русалка, пощекочи меня!" Вся эта толпа с „русалкой" впереди направляется к ржаному полю. Там «русалка» старается кого-нибудь схватить и пощекотать, другие бросаются ему на выручку, а кто-то пытается защищать саму «русалку». В конце концов начинается настоящая свалка, а «русалка» тем временем вырывается и скрывается во ржи. Тогда все хором кричат: «Мы русалку проводили, можно будет везде смело ходить!» После этого участники обряда разбредаются по домам. Девушка, которая изображала русалку, посидев немного во ржи, пробирается тайком домой через огороды и задние дворы. Народ же до самой зари гуляет по улицам деревни.

ПОМИНАЛЬНАЯ ОБРЯДНОСТЬ

Отличительной чертой Семика являлось поминовение «заложных» покойников, то есть погибших не своей смертью («кто не изжил своего века»). Поминки проводились обычно в четверг Семицкой недели, в некоторых местах — во вторник («Задушные поминки»). Считалось, что души заложных покойников возвращаются в мир живых и продолжают свое существование на земле в качестве мифологических существ. Их запрещалось отпевать в церкви, и поминались они отдельно. По народным представлениям, умерших плохой смертью не принимает земля, поэтому они остаются неупокоенными и могут досаждать живым, зачастую находятся в услужении у нечистой силы, а иногда вообще обладают демоническими свойствами. Поминать заложных покойников разрешалось только в Семик, поэтому этот день считался «отрадой» для их душ. В городской традиции до конца XVIII века в Семик хоронили скопившихся за зиму в «скудельницах» заложных покойников, которых запрещали хоронить в другое время. Поминки в Семик проводились дома, на кладбищах, в часовнях, на местах сражений и массовых захоронений. Обязательной была поминальная трапеза с обрядовой пищей (блины, пироги, кисель и т. д.) и пивом (позже - вином и водкой). Поминовение нередко принимало разгульный характер, сопровождалось весёлыми гуляниями и даже кулачными боями. Таким образом, поминовению заложных покойников уделялось очень большое внимание. Связано это с тем, что они, при отсутствии должного почтения, вполне могли наслать засуху или неурожай, тревожить своими посещениями или открыто вредить людям.

На сегодняшний день практически повсеместно поминальная обрядность с собственно Семика перешла на Троицкую родительскую субботу.

Составитель: С. Смычкова, библиотекарь библиотеки имени Л.А.Гладиной

В текущем отборочном турнире это будет второй матч российской команды. Напомним, в первой встрече Россия встречалась с Бельгией, которой уступила со счетом 1:3.

Встреча Россия - Казахстан состоится 24 марта 2019 года в столице Республики Казахстан - городе Астане (который 20 марта буквально за пару часов был переименован в Нур-Султан по решению депутатов парламента). И как уж тут не вспомнить одну из шуток, посвященных переименованию города, и не сказать применительно к сборной России по футболу что она "Улетела в Астану, а прилетела в Нур-Султан". Официально город сменил название с 23 марта 2019 года, после подписания соответствующего Указа новым главой государства Касым-Жомартом Токаевым.

Проведен матч будет на стадионе "Астана Арена" ("Нур-Султан Арена"). Начало - в 17:00 по московскому времени (в 20:00 по местному времени).

То есть:
* Место проведения матча - Казахстан, г. Астана (г. Нур-Султан), "Астана Арена".
* Время начала трансляции - 17:00 мск.

Где смотреть в прямом эфире матч Россия - Казахстан:

В Казахстане прямой эфир игры сборных по футболу можно будет увидеть на канале "QAZAQSTAN" в 20:00 по местному времени.

18 марта в Крыму - это выходной или рабочий день:

То есть:
* 18 марта в Крыму и г. Севастополь - выходной день.

Если 18 марта совпадает с выходным днем (как, например, происходит в 2023 году), выходной переносится на ближайший рабочий день.

При совпадении праздничной даты с ежегодным оплачиваемым отпуском, 18 марта не входит в число календарных дней отпуска, а продлевает его.

Является ли 17 марта сокращенным рабочим днем:

Данная норма установлена в 95-й статье Трудового кодекса РФ и распространяется на рабочие дни, предшествующие в том числе и региональным праздникам.

Международный женский день 8 марта является памятной датой ООН, а в состав организации входит 193 государства. Памятные даты, объявленные Генасамблеей, призваны стимулировать членов ООН проявлять повышенный интерес к указанным событиям. Однако, на данный момент не все государства-члены Организации объединенных наций утвердили празднование женского дня на своих территориях в указанную дату.

Ниже приводим список стран, в которых празднуют Международный женский день. Страны сгруппированы в группы: в ряде государств праздник является официальным нерабочим днем (выходным) для всех граждан, где-то на 8 марта отдыхают только женщины, а есть государства где 8 марта работают.

В каких странах праздник 8 марта - выходной день (для всех):

* В Украине - Международный женский день продолжает оставаться дополнительным выходным, несмотря на регулярные предложения исключить событие из числа нерабочих дней и заменить его, к примеру, на Шевченковский день, который будет отмечаться 9 марта.
* В Абхазии .
* В Азербайджане .
* В Алжире .
* В Анголе .
* В Армении .
* В Афганистане .
* В Беларуси .
* В Буркина-Фасо .
* Во Вьетнаме .
* В Гвинее-Бисау .
* В Грузии .
* В Замбии .
* В Казахстане .
* В Камбодже .
* В Кении .
* В Кыргызстане .
* В КНДР .
* На Кубе .
* В Лаосе .
* В Латвии .
* В Мадагаскаре .
* В Молдове .
* В Монголии .
* В Непале .
* В Таджикистане - с 2009-го года праздник был переименован в День матери.
* В Туркменистане .
* В Уганде .
* В Узбекистане .
* В Эритрее .
* В Южной Осетии .

Страны, в которых 8 марта - выходной день только для женщин:

* В Китае .
* На Мадагаскаре .

Какие страны отмечают 8 марта, но это рабочий день:

* Австрия .
* Болгария .
* Босния и Герцеговина .
* Германия - в Берлине с 2019-го года 8 марта - это выходной день, в целом по стране - рабочий.
* Дания .
* Италия .
* Камерун .
* Румыния .
* Хорватия .
* Чили .
* Швейцария .

В каких странах 8 марта НЕ отмечают:

* В США - праздник не является официальным праздничным днем. В 1994 году попытка активистов утвердить празднование в Конгрессе не увенчалась успехом.

* В Чешской республике (Чехии) - большая часть населения страны рассматривает праздник как пережиток коммунистического прошлого и главный символ старого режима.

Седьмой четверг после Пасхи

1. Праздник за три дня до Троицы. Открывал комплекс Троицких празднеств, знаменовал окончание весны и предвестие лета. С принятием христианства языческий семик был приурочен к Троице, но продолжал древние обряды и верования.
2. Украшенная троицкая березка или антропоморфное чучело, с которым молодежь обходила дома в семик.

Семик (Зеленые Святки)

Семик (Зеленые Святки, Русалка (новг., вологод.), Четверток, Тюлпа) - праздник весенне-летнего календарного периода; отмечается на 7 четверг после Пасхи, за три дня до Троицы; открывает обрядовый комплекс троицко-семицкого празднества. Распространен в России повсеместно.

Семик считается языческой основой праздника, приходящегося на седьмую неделю Пасхи. Предположительно, в древности он входил в единый весенний праздничный цикл, начинала который Масленица, и был его завершением. Представление о взаимосвязи двух праздников нашло отражение в фольклоре: в речевых оборотах и пословицах указывается на особые, даже родственные, отношения мифологизированных образов Семика и Масленицы: "Честь ей и хвала, что она (Масляна) Семика в гости звала" (Даль. Т. 4. С. 170), "Звал-позвал честной Семик широку Масленицу к себе в гости на двор" (Обрядовая поэзия. 1989. № 255), "Ей-то (Масленице) Семик бьет челом, в одних портяночках, без лапоток…кланяется, зовет во тесовый терем, за дубовый стол, к зелену вину" (Некрылова А.Ф. 1989. С. 437), "Собирайтесь-ко, не обрящем ли, где честну Масленицу, Семикову родню, да племянницу" (Бернштам Т.А. 1993. С.52-53). Некоторые обрядовые песни исполнялись только два раза в год - на Масленицу и в Семик; среди них песня о "непряхе", поставившей "кросна - девятую весну", в которых прорастает трава и заводятся куры. Так же как и Масленица, Семик представлял календарный период, маркирующий пограничное состояние природы - окончание весны, предвестие лета. Семицкий обрядовый комплекс был пронизан переходной символикой, а основная функциональная роль в нем отводилась молодежи, социальный статус которой также определялся как переходный; подобное состояние молодежи, особенно девушек, сопоставимо с состоянием природы поздней весной - природы расцветающей, но еще не плодоносящей.

С принятием христианства Семику, как и другим языческим празднествам, стала соответствовать одна из церковных знаменательных дат - Троица; при этом древние традиции, определяющие языческий характер праздника, сохранились.

В протоколе заседания Святейшего Правительствующего Синода от 13 мая 1741 года сообщалось, что "во многих благочестия Российского местах, вместо подобающего христианам благовеинства, различная некая безобразия, безчиния и суеверия чинятся, имянно же оные суть следующия от всемирно торжественнаго живоноснаго Христова Воскресения дне седмые седмицы в четверток иже пред неделею Сошествия Святаго Духа, завивают березки венками и обвязывают оные, как чаятельно, с некиим суеверным упованием и между тем чинят пиршествы, скачки и пляски мужие же и жены, а особливо в великоторжественный Сошествия Святаго Духа день…" (Цит. по: Живая Старина, 1890. Отд. 2. С. 34). В целом со временем значение Семика как одного из главных весенне-летних праздников уменьшилось, особенно по сравнению с Троицей. Тем не менее празднование Семика сохранялось, это связано прежде всего с тем, что в календарной обрядности Семик и Троица образуют единый праздничный цикл, в рамки которого укладывался ряд обрядовых действий, причем на Семик приходились их начальные фазы, а на Троицу - завершающие. Иногда Семик выступал как подготовительный этап для празднования Троицы. Так, во многих метах именно в Семик собирали продукты для ритуальной трапезы, тогда как сама трапеза и приготовление блюд для нее происходили в Троицу.

Праздник Семик был посвящен началу расцвета природных сил; он отмечался в период зеленения растительности, созревания ржи; с ним связывали новый этап сельскохозяйственных работ - посев ячменя (в некоторых местах его предпочитали сеять или в Семик или в троицкую субботу), льна, конопли, посадку овощей. Обряды, приуроченные к этому времени, были направлены на стимуляцию роста плодов земли и охрану их от неблагоприятных воздействий. Крестьяне совершали различные ритуальные действия с зеленью, обходы полей, величание ржи (см. Троицкая березка, Завивание берез, Троицкий венок, Троицкая зелень, Вождение колоска), обращались за помощью к предкам (см. Троицкая суббота). Свойственная земледельческим традициям, идея воскресения-умирания божества растительности проявлялась в ритуалах "похороны"-"проводы" (Всесвятская неделя). Важное значение в аграрной магии придавалось гуляниям молодежи в полях с непременной обрядовой трапезой, главным блюдом которой были яйца или яичницы, сделанные "на урожай". О магической роли хождения в посевы девушек и молодок говорится в семицких песнях (Троицкая березка). В целом особое значение, женского компонента в земледельческих обрядах связано с мифологическим представлением о женской природе земли. В ряд молодежный развлечений входили круговые игры с мотивами сеяния, роста, созревания (Мак, Просо, Лен); наиболее популярные в это время песни с любовно-эротической тематикой в данной обрядовой ситуации могли рассматриваться как заклинание на урожай.

Составляя часть аграрно-магического действия, ритуальное объединение девушек, а часто и молодок, во время праздничных шествий, гуляний, кумления, качания на качелях, катания яиц, вождения хороводов имело и некоторое специфическое значение, отражающее, возможно, более древние представления. Согласно им, девушки и молодки принадлежали к одной половозрастной группе, социальный статус которой определялся их физиологическим состоянием перехода от девичества к материнству. Обряд был призван манифестировать девичью силу, "пик девичьей зрелости", и готовность к браку и рождению детей. Впервые в нем принимали участие девушки-подростки, достигшие этого возрастного периода, что характеризовало их как полноправных членов молодежного коллектива. Инициационный характер проявлялся, например, в семицких играх и хороводах с прядильно-ткацкой символикой. Так, в Красноуфимском у. Пермской губ. отдельные фигуры девичьего хоровода носили название процессов ткачества: навивать, сновать, кишку снимать (кишка - основа для холста, снятая со сновалок), надевать, ткать. Участие в нем символизировало причастность молодой девушки к миру важнейших женских занятий, ее владение ими, что являлось важнейшим критерием качественной характеристики любой крестьянки. В результате за Семиком закрепилось название девичьего праздника: "Четверг перед днем св. Троицы … почитается девушками как исключительно их праздник… "Мужики" в этот день бывают заняты работой" (Макаренко А.А. 1993. С. 110).

Отличительной чертой Семика было поминовение "заложных", к которым причисляли умерших "не-своей" смертью (скоропостижной, насильственной). Народная точка зрения, по вопросу принадлежности к этому разряду покойников, совпадала с церковной, выраженной в церковном каноне: это те покойники "иже покры вода и брань пожара, трус же яже объят и убийцы убиша, и огонь попали; внезапну восхищенные, попаляемые от молний, измерзшие сразом и всякой раною" (Зеленин Д.К. 1916. С. 1), т.е. самоубийцы, опойцы (умершие от пьянства), умершие без покаяния, проклятые родителями, казненные преступники, колдуны, имевшие дело с нечистой силой, а также иноверцы. По христианской традиции их не отпевали по смерти в храмах, погребали без церковного благословения и лишали обычного поминовения. Заложные покойники относились к той категории умерших, чей энергетический потенциал не был израсходован при жизни. Опасность, исходившая от них заключалась в том, что эта неиспользованная жизненная сила, "действуя уже из области смерти, "берет душу" у живых, как сама смерть", "ведет за собой в могилу" (Седакова О.А. 1990. С. 55). В народных представлениях, заложные нередко становились существами демонического мира: они или сами обладали свойствами нечисти, или находились, согласно быличкам, в услужении у разных представителей нечистой силы. Им приписывалась возможность управлять различными природными стихиями: дождем, громом, градом и т.п. Пермская примета гласит: "Мало бывает тепла до Семика; когда же покойников обмоет, тогда уж не бывает холода" (Зеленин Д.К. 1916. С. 100).

Семик являлся единственным днем в году, когда наступала "отрада" душам заложных покойников.

В локальных традициях сроки Семика как поминального праздника могли варьировать в рамках семицкой недели - седьмой недели по Пасхе. В Тульской губ. удавленников и утопленников поминали во вторник; праздник поминовения называли здесь "задушными поминками". В Жиздринском у. Калужской губ. самоубийц и иноверцев позволялось поминать только в троицкую субботу, известную здесь под названием духовской; в этот день, считали местные крестьяне, "самые великие грешники отдыхают от адских мучений" (АРЭМ. Ф.7. Оп. 1. № 495). В некоторых местах перемещение сроков Семика обуславливалось распределением дней недели между разными общинами (городскими, деревенскими) и сословиями для совершения отдельного поминовения. Например, в селе Кайском Слободского у. Вятской губ. в четверг поминали крестьяне, а в субботу - мещане, отсюда и название "мещанский Семик". Об обязательном праздновании Семицких поминок говорится в народных преданиях С.-Петербургской губ.: не отмеченное должным образом поминовение местных заложных - панов повлекло за собой неурожай овса, что было приписано "мщению панов".

Семицкое поминовение совершалось в доме, на кладбище, в часовнях, на местах боев и массовых погребений, сопровождалось обычно веселыми гуляньями; оно носило характер индивидуального и коллективного действия. В Уржумском у. Вятской губ. тяжело заболевший человек давал обет в случае выздоровления помянуть заложных. Для этого накануне Семика "заветнувшиеся" ходили по домам и собирали как милостыню муку, из которой готовили ритуальные блюда - блины и булки. Их несли на кладбище и раскладывали на рогожках по могилам. В Тульской губ., поминая удавившихся и утопившихся родственников, на их могилы приносили блины, вино, красное яйцо, которое разбивали тут же за упокой души. По обычаю часть блинов оставляли русалке: "Русалочка царица, красная девица, не загуби душки, не дай удавиться! А мы тебе кланяемся". (Зеленин Д.К. 1916. С. 102). В ряде мест в каждой крестьянской семье для поминовения утопленников, удавленников и людей, скончавшихся скоропостижно, в Семик красили яйца (иркутск.). На реке Печоре (архангельск.) соблюдался "древний обычай - в седьмой четверг по Пасхе поминать в домах запившихся и удавившихся родителей и родственников", раздавая милостыню нуждающимся (Зеленин Д.К. 1916. С.103). Поминовения совершали на месте древних сражений, где, по преданию, были захоронены останки воинов. В Роксе Лодейнопольского у. С.-Петербургской губ. в Семик поминали "панов", в которых видели убитых в смутное время поляков; в их честь в роще у часовни варили и ели кисель, отсюда второе название праздника - "киселев день". В одной из вятских часовен хранились кости погибших черемис (марийцев), в Семик при стечении народа из окрестных деревень над ними совершалась поминальная служба; кости при этом использовали в качестве лечебного средства. В городе Котельниче Вятской губ. местные жители собирались над могилой воинов, "падших в сече с новгородскими выходцами" (Зеленин Д.К. 1916. С.103). Во время "вселенской панихиды", совершавшейся над могилой, крестьяне кидали на нее яйца и деньги, а после службы бросались печеными яйцами друг в друга.

Вселенские панихиды в Семик проходили также на местах массовых погребений: у общих могил, на старых "многогробишных" кладбищах, или там, где, по мнению местных жителей, они находились. При поминовении молились: "Помяни, Господи, убиенных рабов своих, и от неизвестной смерти умерших, их же имена Ты Сам, Господи, веси, иже зде лежащих и повсюду православных христиан" (нижегородск., Зеленин Д.К. 1916. С. 99), оставляли на земле яйца и деньги, раздавали милостыню нищим. Здесь же или поблизости после панихиды обычно устраивали праздничные гуляния, сопровождавшиеся "дурачествами и беспутствами", ярмарки, на которых в Вятской губ. продавали, главным образом, свистульки и детские игрушки. Для вятского празднования характерны игра на свистящих инструментах - дудках, пищалях и пр., детские катания глиняных "шарышей" (шары).

Традиция ритуального поминовения на местах общественных захоронений сохранилась со времен существования так называемых убогих домов, известных в России издавна. В них свозили погибших от эпидемий и умерших "несчастными и внезапными смертями - удавленников, утопленников, замерзших, вообще самоубийц и умиравших одночасно на дорогах и на полях" (Зеленин Д.К. 1916. С. 60). Один раз в году, в Семик, сюда стекался народ, чтобы совершить обряд захоронения, для погребения приносили гробы, одежду, саваны, для поминовения каноны, кутью, яйца, свечи; священники служили общую панихиду, совершали крестный ход. В 17-м веке при семицких погребениях в Москве всегда присутствовали царь и патриарх.

2. "Семик" - украшенная троицкая березка (владим.), березовая ветвь, антропоморфное чучело с мужскими признаками, в основе которого нередко была березка, ряженный. "Семика"-мужчину обычно сопровождал персонаж женского пола - Семичиха. С "Семиком" молодежь или только девушки обычно обходили поля, деревни, дома, он являлся непосредственным участником молодежных обрядовых игр; функционально чучело "Семика" заменяло троицкую березку. В Васильевском у. Нижегородской губ. чучела Семика, наряженного в красную рубаху, и Семичихи, - в сарафане, в четверг утром выносили в поле, устанавливали и устраивали возле них трапезу, пляски; в ходе обрядового действия его участники - парни и девушки по очереди целовали чучела и друг друга. На ночь Семика и Семичиху оставляли в поле, а возвращаясь утром, спрашивали: "Как вы ночку провели, молодица с молодцом?" (Соколова В.К. 1979. С. 205). Увенчав головы чучел сплетенными накануне венками (Троицкий венок), несли их к реке, разоряли и бросали в воду. В Буинском у. Симбирской губ. "Семика" изображала ряженная в мужского платье девушка, выбранная из круга сверстниц по жребию. Она возглавляла праздничное девичье шествие вокруг деревни, обозначенное формулой "Троица на улице, Семик по задам" (Максимов С.В. 1993. С. 463). В Вязниковском у. Владимирской губ. "Семиком" также одевалась девушка, - наряд состоял из рваной мужской рубахи и приделанного к спине горба, а "Семичихой" - молодой парнишка-подросток, ряженный в женское платье, со старым ведром и палкой в руках. Во главе ватаги детей и подростков Семик и Семичиха обходили дома односельчан, выпрашивали муку, яйца, крупу, масло, сметану, сахар и пр., приговаривая: "Подайте, на Семичка два яичка" (Земцовский И.И. 1973. С. 42). На улице били палкой в ведро, помелом разгоняли любопытных, под окнами домов пели:
"Семик честной, Семик ладужный,
Послал за винцом, на нем семь одеж,
Все шелковые, полушелковые,
Семику да Семичихе - яичко!
Семик баню продает,
Семичиха не дает;
Стряпала, стряпала
В тесто ложки прятала!"
(Соколова В. К. 1979. С.204).

материал подготовлен
Зимина Татьяна Александровна