Когда–то грыз гранит науки
Я с прытью юной и упорством.
Словарь листали мои руки,
И взгляд пытлив был без притворства.
А нынче в интернете внуки
Такие шлют мне сообщенья,
Что Аз краснеет, млеет Буки,
А я киплю от возмущенья.
«
Лошара», «Че», «Привет медвед»...
Язык наш, кажется, стал «краше».
Так гаснет просвещенья свет
В наследии великом нашем...
С Днем письменности и культуры
Хочу поздравить всех славян.
Пускай язык литературный
Всегда по нраву будет нам!
Гордясь наследием духовным,
Мефодия с Кириллом вспомним!
Богослужением церковным
Особо чтится труд огромный...
Дарить давайте книги детям,
Пусть Пушкина они читают!
И с этим днем пусть в интернете
Друзей по-русски поздравляют!
В мае важный праздник есть,
День славянской письменности.
Кириллу и Мефодию слава и честь,
За алфавит ими прописанный.
Желаем вам ценить культуру,
Традиции родные не забыть.
Читать всегда нашу литературу,
И знания свои потомкам сохранить.
Поздравляю с Днём славянской письменности и культуры, с праздником просвещения и образования. Когда-то всё начиналось с простой азбуки, и дошло до великих масштабов развития науки и появления различных направлений культуры. Так пусть и дальше славянская просвещённость развивается, пусть наш человек получает надлежащие знания и духовные ценности, пусть в каждом из нас проявляется интеллигентный и культурный человек.
С днем славянской письменности
Вас я поздравляю,
Кирилла и Мефодия
Мы свято почитаем.
За алфавит славянский
Мы их благодарим,
Культурное наследие
Бережно храним.
Грамоте детишек
Учим с малых лет,
Издревле народ твердит,
Что ученье - свет.
Желаю, чтоб язык
Родной мы берегли,
Его своим потомкам,
Чтоб передать могли.
С днем славянских языков,
С днем культуры нашей!
Каждый их хвалить готов,
Неприятель даже.
Языков богаче нет
И литературы.
Пусть они нам дарят свет
Истинной культуры!
Грамота - к успеху путь,
Друзей поздравить не забудь!
Тот, кто к азбуке приучен,
Славянской грамоте обучен,
- тот нигде не пропадет,
И на помощь всем придет!
С праздником всех поздравляем,
Учиться с радостью желаем!
Кирилл и Мефодий начало эпохи
Где книги славянам как крылья даны!
Мы с ними свои покидаем пороги
И ровно летим за пределы страны!
И в день этот майский одарим поклоном
Богатство веков что впитал алфавит,
Для жизней оно материнское лоно
Пусть каждый птенец его нежно хранит!
Много веков тому назад
Равноапостольные братья
Кирилл с Мефодием под стать
Открыли письменность с печатью.
Сейчас мы учимся читать
По новым книгам - электронным,
И в Интернете зависать,
Его безбрежьем покорённы.
Истоки помним, свято чтим,
И головы свои склоняем,
Потомкам передать хотим
Культуру нашу сохраняя.
Пусть процветает наш народ,
И развивается культура,
Наука движется вперед,
И будет жить литература!
Азбуку детям
Читаем опять -
Аз, буки, веди -
Как можно не знать.
Слушают в школе
Слова-серебро,
Чтобы глаголили
Люди добро.
Буквы, как знамя,
За строкою строка,
Останутся с нами
Века и века.
С днём славянской письменности и культуры
Поздравляем всех, кто силой твёрд,
Силой слова, речевой фактуры,
Кто любовь к корням в душе пронёс!
Заслугам святых память навек,
Спасибо, Кирилл и Мефодий!
Знает со школы любой человек,
Будь Стёпа, Никита, Амвросий...
Азбука есть начало историй,
Хранимых уже много лет.
С Днём славянской культуры
Поздравляю сегодня всех!
xxx:Извини, но я опять забыл, что такое OPI-path - у меня Pitstop ругается. (((
я: Я кладу себе в карман записку (OPI-path), о том что батон (TIF) лежит у меня в хлебнице, а колбаса (EPS) в холодильнике. Потом еду к другому препрессеру бухать, - беру закусон (батон и колбасу), кладу в тот же карман.
Приезжаю, выкладываю все из карманов - батон, колбасу и записку.
У моего приятеля жена (Pitstop) сильно волнуется за то что мы как в прошлый раз нажремся, и хочет проверить достаточно ли у нас закуси (DPI), и вдруг видит на столе записку (информация про локальный OPI путь). Пока мы курили на балконе, она на всякий случай проверяет холодильник - в холодильнике колбасы нет, и у них хлебницы нет вообще. Это отчёт Pitstop.
Я очень трудный ребёнок. Когда в детстве я ругался с предками по той или иной причине, я говорил, что иду искать себе новых родителей и уходил. Затем через час-другой возвращался, родители всё плохое про меня забывали и радовались тому, что я вернулся.
Прошло десять лет - теперь мне уже семнадцать. Когда я говорю, что иду искать новых родителей, мне дружно помогают одеться, открывают двери и не пускают назад, когда я возвращаюсь.
Как я стал знатоком? В молодости я возвращался из библиотеки, а незнакомые ребята вдруг окружили меня и спросили: "Ты чо такой дерзкий?". А я им в ответ: "Пацаны, вы попутали! Иосиф Яковлевич Дерзкий - один из отцов управляемого термоядерного синтеза". После фразы "ебать ты знаток!" и месяца в больнице я понял, что нашел свое признание, рассказал нам Александр Друзь.
Мальчик оставил свой велосипед прикованным к дереву когда уходил на войну в 1914 году. Он не вернулся, и дереву не оставалось ничего другого, как расти вокруг велосипеда. Невероятно, но этот велосипед находится там уже 98 лет!
Однажды Зиновий Ефимович Гердт выпил в гостях. То есть выпил не однажды, но однажды он выпил и возвращался домой на машине. С женой. Так гласит легенда, что с женой он возвращался на машине якобы домой. Причем машина была японская с правым рулем. Это сейчас их полно, а тогда это была чуть не первая в Москве с правым рулем, их толком еще и гаишники не видали.
И вот как раз их почему-то останавливает гаишник. Видимо, ему понравилась траектория движения машины. Останавливает и столбенеет, потому что за рулем сидит Зяма, но руля нет!
И Зяма, видя это дикое изумление, со своей вкуснейшей коньячной интонацией говорит:
- Да это херня. Когда я выпью, я всегда отдаю руль жене...
Если бы это сказал кто-нибудь другой, он бы вошел не в эпос, а в другое место.
Мужик приехал отдыхать на юг, снял комнату. Пошёл вечером на море, мелочь из карманов на стол выложил. Вернулся, смотрит, на столе нет ни одной монетки. На следующий день картина повторилась. Мужик сделал вид, что уходит на пляж, а сам спрятался в кусты и ждёт. Ждал, ждал – ничего не дождался. Ушёл на пляж, вернулся – нет денег! На следующее утро опять спрятался, вдруг смотрит, хозяйский попугай на ветку сел. Мужик:
- о, Кешка, привет!
- Кешка не дурррак, Кешка всё видит!
Смеялся Брежнева портрет …
Смеялась бабка, смеялся дед,
Смеялся Брежнева портрет, -
Все были счастливы в застое!
Сейчас таких осталось «двое»:
«Счастливые» они, не понимают,
Как россияне бедные страдают …
Акындрын – 9.02.13
Вот раньше время было: я уходил в магазин с 30 рублями и возвращался с 5 пакетами картошки, 2 буханками хлеба, 3 бутылками молока, куском сыра, пачкой чая и 6 яйцами. А сейчас что.. Понаставили камер видеонаблюдения
Ну когда сын в армию уходил я, конечно, волновался.
Хилый он был - загнобят там, сломают.
Вернулся, собрал со стола исклютитьельно мясо - курицу, котлеты и вырезку. Заперся с невесткой в комнате.
Я больше не волнуюсь, чо.
Возвращался вчера поздно домой. Иду в наушниках, до дома уже рукой подать. Вдруг что то белое мелькнуло под ногами. Смотрю белая кошка, явно домашняя, трется об ноги. Снимаю наушники, присел ее погладить. Та вся мурчит, только погладил, кошара чуть отходит и демонстративно становится в позу совокупления и призывно смотрит на меня!
Первая мысль - ну вот почему у девушек так в марте не бывает?
Возвращался как-то лесом в санаторий "Русь",
Вдруг из чащи мне навстречу – огромадный Гусь,
Шеею ворочает, злобно он шипит,
И меня за жопу цапнуть норовит.
С ног меня сшибает, прыг – и стал топтать,
Помогите, люди, все готов отдать,
Гусь с меня слезает – дух перевести,
Что же мне придумать, чтоб себя спасти?
Рядом валялся березовый кол и
С ним на Гуся я храбро пошел,
Колом по шее его я хватил –
"Ой, больно мне, больно!" – Гусь завопил.
Что ж на меня ты теперь не шипишь,
А льешь горьки слезы, словно малыш?
Будешь еще ко мне приставать,
По шее колом получишь опять!
Она
никогда его
не ревновала. Никогда. Даже если он
появлялся в клубе с новой пассией или если закрывался в офисных кабинетах с очередной шлюхой. Он
а просто смотрела и ждала. Иногда ему
казалось, что она
просто не умеет ревновать, а он
только ради этого и менял разукрашенных проституток, как перчатки. Он
хотел, чтобы она
закатила скандал, наорала на него
, может, даже, кинула чем-то. А потом он
бы всю ночь напролет демонстрировал, что только она
ему нужна, только с ней
он
хочет быть. Утром он
бы приготовил ей
завтрак и пообещал, что больше не посмотрит на одну девушку кроме нее
. Так бы и было. А за тем их
ждали бы годы взаимной страсти и обоюдного счастья. Потом были бы дети и внуки... Но она
не ревновала. Она
лишь молча смотрела. А он
не смотря ни на что к ней
возвращался. Он
знал, что только его она
ждет. И она
ждала.
Всегда ждала.
Но однажды она шла по парку домой. В руках был пакеты с едой. И тут ее окликнули. Звонкий девичий голос принадлежал ее бывшей однокласснице. Кате, кажется.
Катя, в отличии от нее , никогда не была красавицей, но сейчас она, казалось, расцвела. Катя гуляла по парку со своим мужем, тоже бывшим учеником их школы. Его звали Влад. Девушка должна была скоро родить и от осознания того светилась, словно маленькое солнышко. Влад же не замечал ничего и никого вокруг молодой жены. В школе эти двое всегда ссорились, но сейчас для них не существовало ничего вокруг.
Встреча со старыми знакомыми заставила ее
загрустить. «Он
никогда не посмотрит на меня
так
»,- думалось ей
. Это угнетало.
Он
пришел трезвым. Он
всегда приходил трезвым. Если он
напивался, то ночевал где-то далеко от нее
.
Они
поужинали и легли спать.
Их
отношения были очень странными. Он
гулял. Она
не ревновала. Он
пил. Ее
тошнило от запаха алкоголя. Он
не курил. Она
изредка закуривала. Он
не соваращял ее. Она
не настаивала. Он
предложил ей переехать к нему. Она
согласилась. Но он
еще ни разу ее
даже не поцеловал. А она
терпеливо ждала.
Весь следующий день она
думала. Думала о нем
и о себе
. Думала о счастливой подруге и ее молодом муже. Думала о его
ветрености и о своей
целомудренности. И тут ей
очень захотелось напиться. Чательно обдумав и это, она
купила бутылку дорогого коньяка и села за стол с листком и ручкой.
Она
выложила все свои мысли на бумаге. Все чувства. Все «за» и «против». Все, о чем в трезвом состоянии даже подумать не могла.
Он
в этот вечер не пришел. Она
знала, что ждать его раньше чем через дв дня просто глупо.
Утром, все перечитав, она приняла решение.
***
Он отличался от нее абсолютно всем. И одним из коренных отличий была его склонность принимать решения быстро, не давая времени самому себе на сомнения. Он задумался лишь тогда, когда уже стоял в ювелирном магазине. Он задумался над цветом коробочки для кольца. И взял синюю.
Во время поездки в лифте он думал о ее глазах. Что в них отразится, когда он скажет это ?
Квартира молчала. Нет, не так как всегда. Обычно в их
квартире было тихо, но все же слышалось шкварчание чего-то на кухне или шелест книжных страниц. Но сейчас квартира враждебно молчала.
Он
зашел в гостиную. Там на столе лежала записка. Он
поморщился, но взял в руки кусочек дорогой плотной бумаги. Ему
почему-то не хотелось смотреть на исписанный ее
красивым подчерком листок. Что-то было не так. Но это было неизбежно и, выложив из кармана коробочку с кольцом, он
трясущимися руками развернул записку.
«Нет. Пошел ты!»
Она ответила на так и не слетевший с его уст вопрос.
Он с тоской посмотрел на бархатную коробочку и подумал, что, наверно, она права.
Она слишком сильно любила. А он слишком долго не решался.
Люди влюбляются по-разному. Иногда это умеренное чувство, которое даже можно спутать с дружбой. Иногда это сильное влечение подобно страсти. А иногда это нечто, превращающее нас в полных идиотов. Когда такое случается с девушкой, она становится навязчивой, болтливой, безумной или стеснительной.
Когда такое случается с парнем, он становится просто глупым и может делать ужасные ошибки. Иногда эти ошибки настолько непонятны, что девушка может подумать, что он ее скорее ненавидит, чем любит. И чаще все девушки как раз и не понимают таких поступков влюбленных парней, а потому бросают их.
Так что лучше научиться понимать поведение мужчины, который безумно влюблен:
1. Он теряется.
Даже уже взрослый, но влюбленный мужчина может снова превращаться в мальчишку и при виде девушки начинать заикаться, краснеть, чрезмерно потеть. Ему сложно что-то сказать, а у ничего не говорящего парня и нет шансов завоевать девушку.
2. Он постоянно говорит о себе.
Он пытается убедить девушку, насколько он хорош, и почему она должна выбрать именно его. Нет, он не говорит об этом прямо, но постоянно рассказывает о своих достижениях — из лучших побуждений. Но, к сожалению, девушке он может показаться эгоистичным нарциссом.
3. Он ведет себя как мачо.
Он пытается показать, что он здесь самый крутой, чтобы впечатлить девушку. Для этого он даже может унижать других, красоваться своими мышцами. Но это смешно и никогда не действует.
4. Он начинает хвастаться, сколько у него было женщин.
Обычно так делают сексуально не уверенные парни. Но на девушек это тоже не действует, потому что они не хотят станет у него просто очередной.
5. Он пытается задеть девушку.
Когда парень совсем глуп, неопытен или просто дурак, он пытается обратить на себя внимание девушки, задевая ее чем-то. Это может быть даже оскорбление, вызов. Стоит ли говорить, что это никак не поможет добиться ее расположения?
6. Он слишком много говорит.
Когда кто-то слишком нервничает, он может говорить все подряд, даже какую-то чушь. Просто успокойте его. Он очень боится вас расстроить.
7. Он не принимает «нет» как ответ.
Иногда парни начинают вести себя как в романтических фильмах и не хотят принимать отказ девушки. Они думают, что все равно могут ее добиться. Но реальность в том, что нужно уважать выбор другого.
8. Он становится озабоченным.
Некоторые парни думают, что если будут говорить о своем мужском достоинстве или сексуальных достижениях, то это возбудит девушку. Не-а. Это именно та причина, почему такие парни одни.
Вот в этот-то день я и был у Натащи весь вечер. Я пришел уже поздно. Нелли спала. Александре Семеновне тоже хотелось спать, но она всё сидела над больною и ждала меня. Тотчас же торопливым шепотом начала она мне рассказывать, что Нелли сначала была очень весела, даже много смеялась, но потом стала скучна и, видя, что я не прихожу, замолчала и задумалась. «Потом стала жаловаться, что у ней голова болит, заплакала и так разрыдалась, что уж я и не знала, что с нею делать, прибавила Александра Семеновна. Заговорила было со мной о Наталье Николаевне, но я ей ничего не могла сказать; она и перестала расспрашивать и всё потом плакала, так и уснула в слезах. Ну, прощайте же, Иван Петрович; ей все-таки легче, как я заметила, а мне надо домой, так и Филипп Филиппыч приказал. Уж я признаюсь вам, ведь он меня этот раз только на два часа отпустил, а я уж сама осталась. Да что, ничего, не беспокойтесь обо мне; не смеет он сердиться... Только вот разве... Ах, боже мой, голубчик Иван Петрович, что мне делать: всё-то он теперь домой хмельной приходит! Занят он чем-то очень, со мной не говорит, тоскует, дело у него важное на уме; я уж это вижу, а вечером все-таки пьян... Подумаю только: воротился он теперь домой, кто-то его там уложит? Ну, еду, еду, прощайте. Прощайте, Иван Петрович. Книги я у вас тут смотрела: сколько книг-то у вас, и всё, должно быть, умные; а я-то дура, ничего-то я никогда не читала... Ну, до завтра...» Но назавтра же Нелли проснулась грустная и угрюмая, нехотя отвечала мне. Сама же ничего со мной не заговаривала, точно сердилась на меня. Я заметил только несколько взглядов ее, брошенных на меня вскользь, как бы украдкой; в этих взглядах было много какой-то затаенной сердечной боли, но все-таки в них проглядывала нежность, которой не было, когда она прямо глядела на меня. В этот-то день и происходила сцена при приеме лекарства с доктором; я не знал, что подумать. Но Нелли переменилась ко мне окончательно. Ее странности, капризы, иногда чуть не ненависть ко мне всё это продолжалось вплоть до самого того дня, когда она перестала жить со мной, вплоть до самой той катастрофы, которая развязала весь наш роман. Но об этом после. Случалось иногда, впрочем, что она вдруг становилась на какой-нибудь час ко мне по-прежнему ласкова. Ласки ее, казалось, удвоивались в эти мгновения; чаще всего в эти же минуты она горько плакала. Но часы эти проходили скоро, и она впадала опять в прежнюю тоску и опять враждебно смотрела на меня, или капризилась, как при докторе, или вдруг, заметив, что мне неприятна какая-нибудь ее новая шалость, начинала хохотать и всегда почти кончала слезами. Она поссорилась даже раз с Александрой Семеновной, сказала ей, что ничего не хочет от нее. Когда же я стал пенять ей, при Александре же Семеновне, она разгорячилась, отвечала с какой-то порывчатой, накопившейся злобой, но вдруг замолчала и ровно два дня ни одного слова не говорила со мной, не хотела принять ни одного лекарства, даже не хотела пить и есть, и только старичок доктор сумел уговорить и усовестить ее. Я сказал уже, что между доктором и ею, с самого дня приема лекарства, началась какая-то удивительная симпатия. Нелли очень полюбила его и всегда встречала его с веселой улыбкой, как бы ни была грустна перед его приходом. С своей стороны, старичок начал ездить к нам каждый день, а иногда и по два раза в день, даже и тогда, когда Нелли стала ходить и уже совсем выздоравливала, и казалось, она заворожила его так, что он не мог прожить дня, не слыхав ее смеху и шуток над ним, нередко очень забавных. Он стал возить ей книжки с картинками, всё назидательного свойства. Одну он нарочно купил для нее. Потом стал возить ей сласти, конфет в хорошеньких коробочках. В такие разы он входил обыкновенно с торжественным видом, как будто был именинник, и Нелли тотчас же догадывалась, что он приехал с подарком. Но подарка он не показывал, а только хитро смеялся, усаживался подле Нелли, намекал, что если одна молодая девица умела вести себя хорошо и заслужить в его отсутствие уважение, то такая молодая девица достойна хорошей награды. При этом он так простодушно и добродушно на нее поглядывал, что Нелли хоть и смеялась над ним самым откровенным смехом, но вместе с тем искренняя, ласкающая привязанность просвечивалась в эту минуту в ее проясневших глазках. Наконец старик торжественно подымался со стула, вынимал коробочку с конфетами и, вручая ее Нелли, непременно прибавлял: «Моей будущей и любезной супруге». В эту минуту он сам был, наверно, счастливее Нелли. После этого начинались разговоры, и каждый раз он серьезно и убедительно уговаривал ее беречь здоровье и давал ей убедительные медицинские советы. Более всего надо беречь свое здоровье, говорил он догматическим тоном, и во-первых, и главное, для того чтоб остаться в живых, а во-вторых, чтобы всегда быть здоровым и, таким образом, достигнуть счастия в жизни. Если вы имеете, мое милое дитя, какие-нибудь горести, то забывайте их или лучше всего старайтесь о них не думать. Если же не имеете никаких горестей, то... также о них не думайте, а старайтесь думать об удовольствиях... о чем-нибудь веселом, игривом... А об чем же это веселом, игривом думать? спрашивала Нелли. Доктор немедленно становился в тупик. Ну, там... об какой-нибудь невинной игре, приличной вашему возрасту; или там... ну, что-нибудь эдакое... Я не хочу играть; я не люблю играть, говорила Нелли. А вот я люблю лучше новые платья. Новые платья! Гм. Ну, это уже не так хорошо. Надо во всём удовольствоваться скромною долей в жизни. А впрочем... пожалуй... можно любить и новые платья. А вы много мне сошьете платьев, когда я за вас замуж выйду? Какая идея! говорил доктор и уж невольно хмурился. Нелли плутовски улыбалась и даже раз, забывшись, с улыбкою взглянула и на меня. А впрочем... я вам сошью платье, если вы его заслужите своим поведением, продолжал доктор. А порошки нужно будет каждый день принимать, когда я за вас замуж выйду? Ну, тогда можно будет и не всегда принимать порошки, и доктор начинал улыбаться. Нелли прерывала разговор смехом. Старичок смеялся вслед за ней и с любовью следил за ее веселостью. Игривый ум! говорил он, обращаясь ко мне. Но всё еще виден каприз и некоторая прихотливость и раздражительность. Он был прав. Я решительно не знал, что делалось с нею. Она как будто совсем не хотела говорить со мной, точно я перед ней в чем-нибудь провинился. Мне это было очень горько. Я даже сам нахмурился и однажды целый день не заговаривал с нею, но на другой день мне стало стыдно. Часто она плакала, и я решительно не знал, чем ее утешить. Впрочем, она однажды прервала со мной свое молчание. Раз я воротился домой перед сумерками и увидел, что Нелли быстро спрятала под подушку книгу. Это был мой роман, который она взяла со стола и читала в мое отсутствие. К чему же было его прятать от меня? Точно она стыдится, подумал я, но не показал виду, что заметил что-нибудь. Четверть часа спустя, когда я вышел на минутку в кухню, она быстро вскочила с постели и положила роман на прежнее место: воротясь, я увидал уже его на столе. Через минуту она позвала меня к себе; в голосе ее отзывалось какое-то волнение. Уже четыре дня как она почти не говорила со мной. Вы... сегодня... пойдете к Наташе? спросила она меня прерывающимся голосом. Да, Нелли; мне очень нужно ее видеть сегодня. Нелли замолчала. Вы... очень ее любите? спросила она опять слабым голосом. Да, Нелли, очень люблю. И я ее люблю, прибавила она тихо. Затем опять наступило молчание. Я хочу к ней и с ней буду жить, начала опять Нелли, робко взглянув на меня. Это нельзя, Нелли, отвечал я, несколько удивленный. Разве тебе дурно у меня? Почему ж нельзя? и она вспыхнула. Ведь уговариваете же вы меня, чтоб я пошла жить к ее отцу; а я не хочу идти. У ней есть служанка? Есть. Ну, так пусть она отошлет свою служанку, а я ей буду служить. Всё буду ей делать и ничего с нее не возьму; я любить ее буду и кушанье буду варить. Вы так и скажите ей сегодня. Но к чему же, что за фантазия, Нелли? И как же ты о ней судишь: неужели ты думаешь, что она согласится взять тебя вместо кухарки? Уж если возьмет она тебя, то как свою ровную, как младшую сестру свою. Нет, я не хочу как ровная. Так я не хочу... Почему же? Нелли молчала. Губки ее подергивало: ей хотелось плакать. Ведь тот, которого она теперь любит, уедет от нее и ее одну бросит? спросила она наконец. Я удивился. Да почему ты это знаешь, Нелли? Вы и сами говорили мне всё, и третьего дня, когда муж Александры Семеновны приходил утром, я его спрашивала: он мне всё и сказал. Да разве Маслобоев приходил утром? Приходил, отвечала она, потупив глазки. А зачем же ты мне не сказала, что он приходил? Так... Я подумал с минуту. Бог знает, зачем этот Маслобоев шляется, с своею таинственностью. Что за сношения завел? Надо бы его увидать. Ну, так что ж тебе, Нелли, если он ее бросит? Ведь вы ее любите же очень, отвечала Нелли, не подымая на меня глаз. А коли любите, стало быть, замуж ее возьмете, когда тот уедет. Нет, Нелли, она меня не любит так, как я ее люблю, да и я... Нет, не будет этого, Нелли. А я бы вам обоим служила, как служанка ваша, а вы бы жили и радовались, проговорила она чуть не шепотом, не смотря на меня. «Что с ней, что с ней!» подумал я, и вся душа перевернулась во мне. Нелли замолчала и более во весь вечер не сказала ни слова. Когда же я ушел, она заплакала, плакала весь вечер, как донесла мне Александра Семеновна, и так и уснула в слезах. Даже ночью, во сне, она плакала и что-то ночью говорила в бреду. Но с этого дня она сделалась еще угрюмее и молчаливее и совсем уж не говорила со мной. Правда, я заметил два-три взгляда ее, брошенные на меня украдкой, и в этих взглядах было столько нежности! Но это проходило вместе с мгновением, вызвавшим эту внезапную нежность, и, как бы в отпор этому вызову, Нелли чуть не с каждым часом делалась всё мрачнее, даже с доктором, удивлявшимся перемене ее характера. Между тем она уже совсем почти выздоровела, и доктор позволил ей наконец погулять на свежем воздухе, но только очень немного. Погода стояла светлая, теплая. Была страстная неделя, приходившаяся в этот раз очень поздно; я вышел поутру; мне надо было непременно быть у Наташи, но я положил раньше воротиться домой, чтоб взять Нелли и идти с нею гулять; дома же покамест оставил ее одну. Но не могу выразить, какой удар ожидал меня дома. Я спешил домой. Прихожу и вижу, что ключ торчит снаружи у двери. Вхожу: никого нет. Я обмер. Смотрю: на столе бумажка, и на ней написано карандашом крупным, неровным почерком: «Я ушла от вас и больше к вам никогда не приду. Но я вас очень люблю.
